Мерлин Маркелл - Никта

– Тише, тише, – проговорил Оникс. Он уже начинал чувствовать, что у новой статуи характер куда более скверный, чем у гидры. Новорожденный монстр начал ерзать. Он выглядел нескладным со всеми своими коленцами, но Оникс знал, что это подвижная и быстрая тварь, судя по тому, как ловко Мари передвигалась, будучи в ее образе. Скульптор даже видел в ее порывистых движениях некую грацию.

Статуя вела себя слишком уж беспокойно, и Оникс решил сделать перерыв. Пройдя между нестройных рядов других глиняных тварей – больших и малых, жирных и хлипких, человекоподобных и совсем фантасмагорических – он приблизился к жене.

– Как дела? – спросил Оникс, усаживаясь с другой стороны ее рабочего места.

– Хорошо, – отозвалась Мари, не поднимая головы. Ее почти не было видно за всеми этими пустыми упаковками из-под чипсов и китайской еды. Оникс вспомнил вредный норов статуи, который начал проявляться задолго до того, как он признал творение законченным.

– Я так не думаю. Расскажи мне.

Мари чуть не заплакала от благодарности. Какой у нее чуткий, внимательный муж! Она ведь совершенно не подавала виду, чтобы не обеспокоить его, лишний раз не отвлечь от работы, а он все равно все понял…

– Заказчик не заплатил.

– Ты ведь собиралась работать по предоплате?

– Да, но… Если я не возьмусь на их условиях, возьмется кто-нибудь другой. И так заказов мало. Полно студентов, готовых работать чуть ли не за центы и без предоплаты.

– Ничего, все будет хорошо, – сказал ей Оникс. Он привстал, чтобы поцеловать ее через стол. Мари зажмурилась, готовая принять поцелуй, но в это время вдруг снова приобрела сходство с длинношеим существом. Оникс отшатнулся и вернулся к своим статуям. Мари, разочарованная, как ребенок, которому Санта положил уголь в носок, вернулась к своим текстам. Все же ее душу весьма грел тот факт, что ее переживания не остались без внимания.

Оникс тоже был доволен собой, размышляя над тем, что эту мерзкую пугающую пасть подарило твари не что иное, как злость Мари. Длинная шея обязана, видимо, ее желанию большей дальновидности, проницательный хитрый взгляд – стремлению видеть настоящие намерения людей. Откуда же столько колен на ногах?

– Если я поделюсь с ней своим даром, поможет ли это ей? – спросил Оникс у гидры.

– Сомневаюсь, что она станет прозорливее, – неожиданно честно ответила ему другая статуя. – Скорее, будет тратить свое время на второе познание мира, а не свои однообразные статейки. Тогда вы точно помрете с голоду.

Гидра врезала ответившему монстру хвостом. «Если бы статуя была все еще из глины, она б разлетелась от такого удара», – подумал Оникс, наблюдая за грызней своих творений. Пусть цапаются друг с другом сколько изволят, лишь бы его не трогали. Тем временем он заметил, что его последний акт творения исчез.

– Вот это номер, – пробормотал он.

– Уже убрал новую статую? Я думала, ты ее еще не закончил, – сказала Мари. Она стояла за его спиной с окровавленным кинжалом в руках.

– Что это ты задумала? – насторожился Оникс, указывая на кинжал. Он внутренне сгруппировался, готовясь к самообороне, хоть и не понимал, что происходит.

– М? Налью себе кофе, – жена перевернула вверх дном кружку, в которую тут же превратился кинжал. Оникс испытал слабое облегчение, но так и не смог окончательно расслабиться. – Тебе сделать?

– Ты же знаешь, я не люблю кофе. За четыре года могла бы и запомнить.

– Кто знает, вдруг на тебя, наконец, снизошло благословение кофейного бога, – весело отозвалась Мари. – Все равно дома ничего нет, кроме кофе.

– Пойду куплю чего-нибудь, – сказал Оникс, натягивая плащ. – Заодно и пройдусь.

Мари пожелала счастливого пути и отправила мужу воздушный поцелуй, тот поспешно поймал его рукой. Мари снова умилилась, а Оникс еле удерживал в руках трепыхающуюся летучую мышь, дико клацающую зубами. Того и гляди, отхватит нос или ухо, если ее выпустить. Пожелание жены было полно радушия, так почему же ее поцелуй обратился очередной тварью? Оникс сжал летучую мышь изо всех сил, и она растеклась черной кляксой, густой, как сметана.

Скульптор потряс рукой, пытаясь избавиться от слизи. Мари решила, что он машет ей на прощание, и помахала в ответ.

– До встречи, любовь моя! – восторженно попрощалась она, возвращаясь к своему ноутбуку.

– Мадам, это Катрин, наша специалистка по снам и непревзойденная толковательница!

Как громко сказано! Иначе нельзя. Скажешь «психолог» – никто и не услышит.