Мерлин Маркелл - Никта

– Я думаю, что вам просто все равно, – сказала Катрин, поднимаясь на ноги. – Монстры же собираются убить не вас, а каких-то женщин. И наплевать, что одна из них – ваша жена. Вам важно только то, даст ли она показания. Думаю, если она все-таки не станет вас оправдывать, мир не слишком пострадает.

– Разбежалась, – процедил Оникс. – Я скульптор, я могу сделать этот мир прекраснее. Я создаю новое. А что могут сделать для мира копирайтерша и гадалка из вшивого салона?

– Могут не быть куском дерьма, – дружелюбно и нараспев произнесла Катрин, и вышла прочь из комнаты.

Руки Оникса сжались в кулаки, а кровь застучала в висках. Как жаль, что он не смог объяснить этой недалекой девке, в чем разница между творцом и потребителем творения. Но ничего, она еще приползет к нему, умоляя о помощи, когда монстры доберутся до нее.

– Не убивайте ее, – сказал он в пустоту. – Но, я буду не против, если вы ее помучаете.

– Что ты несешь? – спросил полицейский, конвоировавший его в камеру. Вопрос остался риторическим.

Пока Оникс мило беседовал с Катрин, камера изменилась. Теперь она выглядела раза в два больше и в длину, и в ширину, у стен появились странные приспособления, похожие на инструменты для пыток. Да и сам полицейский, до того, как скрыться за решетчатой дверью, преобразился в осла в рясе.

В камере сидели монстры, кружком на корточках.

– Привет, старые знакомцы, – сказал он им. Монстры нецензурно обругали вошедшего и вернулись к игре в карты. – У меня для вас кое-что есть… Маленький подарок от месье Оникса для каждого из вас. А может, вам сегодня повезет, и рождественский приз обойдет вас стороной. Это уж как месье решит.

Монстры принялись обсуждать, стоит ли проучить психа, или лучше не связываться. Оникс сел в углу в гордом одиночестве, и монстры постепенно потеряли к нему интерес. С потолка начала капать кровь, никто, кроме Оникса, ее не видел. Вскоре этой крови натекли целые лужи, еще через четверть часа весь пол был в крови, и вскоре ее набежало по щиколотку. Скульптор понял, что его дар не разделился надвое во время передачи его девке из салона, он лишь временно ослаб, а теперь снова работает в полную силу.

Монстры продолжали играть в карты. Из стен вылезли младенцы, сморщенные и синие. Оникс никогда не понимал матерей, прижимавших к себе новорожденных детей и к тому же умиляющихся. По его мнению, младенцы походили на пришельцев из кино, только пришельцы были куда симпатичнее. Младенцы звали какого-то Тедди и беспорядочно ползали, как слепые котята, натыкаясь то друг на друга, то на стены и скамьи. Когда один из них наткнулся на ногу монстра в середине комнаты, тот машинально хлопнул по лодыжке, будто убивая севшего на него комара.

– Они кричали, Тедди? Они кричали? – громко спросил Оникс. Монстры повернулись в его сторону, один из них привстал.

– Кто? – прохрипел он.

– Дети. Младенцы.

– Я тебе сейчас покажу младенцев, псих!

Оникс отключился от первого же удара.

Незнакомая девушка прильнула к стеклу в автобусе и сказала по-русски:

– Вот и он, город мечты!

– Да какой город мечты, – подала голос Катрин. – Большая помойка.

– Каждый видит только то, что хочет видеть. Если мусор в голове, то езжай хоть на Гавайский пляж, хоть на Луну, всюду будет помойка, – откликнулась незнакомка и опять уставилась в окно.

Катрин разозлилась, но вскоре мысли о последнем разговоре с Ониксом отвлекли ее. Она надеялась, что статуи – или кто там начал за ней охоту – слышали их ругань и взаимные оскорбления. Если ее план удался, чудовища больше не считают ее близким скульптору человеком, а значит, им придется выбрать для мести другую цель.

Сонливость и мерное укачивание смежили Катрин веки.

– Думаешь, я про тебя забыла? – на соседнем ряду снова сидела ее сестра, на этот раз явившаяся в обычной уличной одежде.

– Это ты забыла, что уроки пора учить, – вдруг выпалила Катрин. – Не мешай сестре, она, в отличие от тебя, делом занята.

Сестра обиженно надула губы и вышла на следующей остановке. Катрин боялась радоваться, что нашла средство против своего кошмара, боялась погрязнуть в ложной надежде. Вскоре она заснула, на этот раз глубоким нормальным сном, но выспаться ей не дали. Кто-то разбудил ее на конечной станции, и до больницы пришлось добираться еще одним автобусом.

Никакого паука над городом она так и не разглядела.

Больница, в которую доставили Мари, оказалась на противоположном конце города. Катрин узнала адрес в том же полицейском участке, представившись ее адвокатом. В самой больнице она назвалась уже кузиной Мари Блен, опасаясь, что в палату пускают только родственников. Сначала Катрин хотела назваться сестрой, но предположила, что ее акцент может вызвать лишние вопросы.