Николай Антонец - Тёмные воды

– Юичи! – голос тёти Мэй разносился далеко окрест, заглушая даже мягкий грохот токов крови в моих ушах, и с первым же его звуком донимавшие меня галлюцинации мгновенно исчезли, спрятавшись, схоронившись по тёмным углам. Не осталось больше ни нарастающего скрипа, ни ощущения полнейшего вакуума – в воздухе вновь появился запах горелой свечи, отсутствие которого я не заметил сразу, и пол под ногами жалобно скрипнул под давлением моей ноги.

– Тётя!.. – слабо откликнулся я, озираясь по сторонам. Конкретное направление доносящегося эха уловить оказалось сложнее, чем я думал. – Мэй! Мэй, я здесь! Здесь!

Замолкнув и прислушавшись, я начал осознавать, как же пугала эта тупая тишина между нашими выкриками, и как сложно было убедить себя в том, что вот-вот зазвучит очередной возглас, и одиночество вновь отступит – хотя бы на мгновение.

Прошло несколько долгих секунд, которые я провёл в предельном напряжении, но тут справа от меня коридор осветился светом карманного фонаря – и из горла моего вырвался вздох одновременно облегчения и полнейшего удивления: тётя Мэй показалась из-за угла той самой развилки, что уводила прочь от внутреннего двора, и почти сразу же нашла меня. Нас разделяло всего-то несколько метров – расстояние, недоступное для сферы свечного света, но тривиальное даже для слабого ручного фонарика.

– Вот ты где, – с плохо скрываемым облегчением произнесла женщина, подходя ближе. – Не слишком далеко продвинулся, да?..

– Нет, я… – мой смущённый взгляд прокатился по полу и ушёл влево – в направлении источника исчезнувших скрипов – но история о моём получасовом блуждании на одном месте сама по себе показалась неуклюжей даже мне самому. – Я просто изучал помещения…

– И зачем?.. – вдова задала вопрос, но ответа на него явно не ждала. Потеряв ко мне всякий интерес, она развернулась на месте и спокойно пошла обратно к развилке – там её ждали взволнованные и озадаченные дочери.

Растерянно взмахнув свечой, чтобы потушить её пламя, я в несколько движений освободил ладонь от восковых оков и швырнул их липкие остатки на пол позади себя.

В конце концов, кому это могло помешать.

– А вы, получается, нашли подходящую комнату?.. – поинтересовался я, догоняя Ямато-старшую.

– Вроде того, – та неопределённо хмыкнула. – Мы нашли выход к соседнему корпусу, он за банкетным залом, – и там, судя по всему, располагается крытый горячий источник. Но не похоже, чтоб этой дорогой пользовались местные обитатели – проход наполовину завален, а сами купальни, скорее всего, давно стоят без ухода. Но это лучше, чем умирать от холода в мокрой одежде.

Ямато Мэй вновь казалась собранной и сильной – хотя голос её при упоминании «местных обитателей» всё-таки заметно дрогнул – и спокойно вела нас вперёд. Так, словно разговора в обеденном зале попросту не было.

Но… горячие источники?.. Одно их упоминание настроило меня на оптимистичный лад – в конце концов, никакой горячий душ не мог сравниться с теплом естественного водоёма, питаемого жаром самой природы.

Как и говорила тётя Мэй, переход между корпусами особняка оказался наполовину разрушен: покатая крыша ввалилась внутрь, пропуская бесконечные потоки дождя, но застряла на богато украшенных перилах, зачем-то пущенных по внутренним стенам коридора. Похоже, этим путём когда-то пользовались почтенные старцы, неспособные передвигаться без опоры, и если бы не забота об их удобстве – целый сегмент свободного коридора мог бы сложиться внутрь себя. Или даже хуже – сползти со своих опор и рассыпаться грудой гнилых обломков.

– Смотрите под ноги и будьте предельно осторожны, – предостерегла нас Ямато-старшая, неосознанно подтверждая мою догадку: сквозь огромную дыру в стене прохода не было видно земли – свет фонаря просто не доставал до неё, упираясь в полог ночного мрака – а значит, мы всё-таки находились внутри поднятой и крайне уязвимой конструкции.

Осторожно, стараясь опираться на скрипучие доски пола целой стопой, добрался до разрушенной секции – брызги дождевой воды орошали тут всё вокруг с раздражающей настойчивостью – и опёрся о край поваленной крыши ладонью. Вдова с девочками медленно продвигались в том тесном пространстве, что позволяло миновать разрушенный участок, а я, дожидаясь своей очереди, просто смотрел во мрак пугающего своей пустотой отверстия.

Молния, следуя своему извечному правилу, сверкнула внезапно – и в её мимолётном свете я, не сдержав зачарованного вздоха, разглядел весь массив заброшенной деревни разом. Взору моему открылись спускающиеся к подножию холма наросты небольших домиков и местных лавок, заключённые в объятия выложенных из камня коридоров; отдалённые очертания заправки и приставшая к ней лента широкой дороги; непонятные развалины, стелящиеся вдоль бурной реки – и, наконец, величественная тень особняка, подобно ленивой лавине накрывшая всё это мрачное великолепие.