Array Антология - Новая книга ужасов (сборник)

Роберта Лэннес запоздало присоединилась к серии с рассказом Dancing on a Blade of Dreams , и среди двадцати четырех рассказов впервые в цикле присутствовали выпускники «Восставшего из ада» Клайв Баркер с Питером Эткинсом. М. Джон Харрисон был представлен двумя рассказами, включая соавторский с Саймоном Ингсом.

Мы всегда соглашались с Рэмси в том, что юмор может быть очень важной составляющей фантастики ужасов, и при удачном применении способен усилить эффект самой страшной истории. Как редактор, я так же всегда считал, что сборник следует составлять из произведений разного стиля: не только для того, чтобы читатель не расслаблялся, но и чтобы предложить разные настрои и стили, которые, предположительно, дополнят друг друга на протяжении книги.

Имя Нормана Уиздома может быть не слишком знакомо американским читателям – в Британии к нему тоже в некотором роде не сразу привыкли, – но в своей дебютной для Best New Horror работе о маниакальной одержимости Кристофер Фаулер вдохновлялся именно британским комиком.

До того как приступить к написанию рассказа, автор не только посмотрел все до одного фильмы с Норманом Уиздомом, но и признал – что смущает, наверное, куда сильнее – что ему случалось найти комика действительно смешным. Маловероятно, что вы найдете много людей, которые готовы признаться в таком!..

Прошлое безопасно.

Будущее неизвестно.

Настоящее – та еще сука.

Позвольте мне объяснить. Я всегда считал прошлое прибежищем приятных воспоминаний. Давным-давно я довел до совершенства способ высосать плохие воспоминания, оставив только те образы, которые меня устраивают. В моем разуме остается плотная мозаика лиц и мест, которые при рассмотрении вызывают теплые чувства. Конечно, она так же несовершенна, как те подправленные фотографии сталинской эпохи, с которых вырезали неугодных товарищей, забыв в углу ботинок или руку. Но этот метод позволяет мне возвращать к жизни времена, проведенные с дорогими друзьями в счастливой Англии пятидесятых. Последняя эпоха невинности и достоинства, когда женщины еще не высказывались о сексе, а мужчины осознавали подлинную ценность добротного зимнего пальто. Это время завершилось с приходом Битлз, когда молодость пришла на смену опыту в качестве желанной национальной черты.

Я не фантазер – напротив, этот метод имеет практическую ценность. Помнить только то, что когда-то приносило мне счастье, позволяет сохранить рассудок.

Во всех смыслах.

Будущее, однако, – птица совершенно иного окраса. Разве не ждет нас там то, что еще хуже настоящего? Ускорение уродливого, безвкусного, невежественного времени, в котором мы живем. Американцы уже создали жизненный стиль, моральную философию, основанные всецело на идее потребления. Что же осталось кроме изготовления еще большего количества вещей, которые нам не нужны, рухляди на выброс, волнующих переживаний для эгоистичного поглощения? Национальное сознание встрепенулось было на краткий миг, когда показалось, что зеленая политика – это единственное средство избежать превращения планеты в огромную кучу забетонированного дерьма. И что? Рекламный бизнес увел все разговоры о действительно важных вещах в сторону и превратил в крайне подозрительный концепт продажников.

Нет уж, исцеляет прошлое, не будущее.

А что с настоящим? Я хочу сказать, прямо сейчас.

В эту секунду я стою перед ростовым зеркалом, поправляя узел на галстуке и созерцая собственную хилую и довольно усталую личность. Меня зовут Стэнли Моррисон, я родился в марте 1950-го в Восточном Финчли Северного Лондона. Я – старший служащий в отделе продаж в большой обувной компании – так они пишут в тестах. Живу один, и всегда жил один: не встретилось пока подходящей девушки. У меня есть жирная кошка по кличке Хэтти – назвал так в честь Хэтти Жак, к которой я питаю особую нежность за роль Гризельды Пью в сериале «Полчаса Хэнкока» (пятый сезон, серии с первой по седьмую), – а также просторная, но слегка захламленная квартира примерно в ста пятидесяти ярдах от того здания, где я родился. В мои увлечения входит собирание старых радиопередач и британских фильмов. В коллекции их огромное количество, а кроме того есть еще практически неисчерпаемый запас занятных и подробных баек об иностранных и британских звездах прошлого. Больше всего на свете я обожаю пересказывать эти многословные истории моим хворым одиноким пациентам и медленно уничтожать в них волю к жизни.