Сергей Котелевский - Дом I. В пасти безумия…

– Ты все равно станешь таким же как я, Кристоф! Все силы ада и преисподней помогают мне! Сама судьба уготовила тебя мне на закуску!..

Забившись в угол, я лихорадочно думал. Нужно было предпринять что-нибудь для собственного спасения. Я сосредоточился.

– В кладовую! В кладовую! – пришла в голову спасительная мыслишка. – Только там должно быть спасение, только там, – сам себе кричал я, стремглав носясь из комнаты в комнату как обезумевший.

Уже переступая порог кладовой, находящейся в торце дома, я на мгновенье остановился, услышав, как со страшным грохотом рухнула выбитая входная дверь. Времени на спасение не оставалось совсем. Ликующий, на одной высокой ноте волчий вой несся в мою сторону и неумолимо приближался… Опасность еще не была видна, но зато была хорошо слышна, и это было во сто крат страшнее. Воображариум, мешая мозговать, дорисовывал все остальное в самых мрачных, брутальных тонах и красках. Я врубил весь свет, все лампочки, какие только имелись в кладовой, и бросил быстрый взгляд на стеллаж. Синей краской сверкнула бензопила «Carolko». Я потянул на себя пусковой тросик – пила завизжала, сверкая острыми зубьями.

Вой приближался…

Ждать приближения страхоблюдины было невыносимо. Все мое существо заполнил звериный инстинкт. Тот самый инстинкт разгоряченного безрассудства, что заставляет загнанную в угол крысу бросаться на преследователя, и этот инстинкт толкнул меня вперед, навстречу смерти: держа перед собой ревущую бензопилу, несвязно шепча перекосившимися губами молитву, я шагнул к тому, что было для меня страшнее самой смерти. Нас разделял лишь коридор. Я уже видел в тусклом свете ужасную, беснующуюся фигуру хищно тянущую ко мне культи изувеченных клешней. Туловище было когда-то молодой, в рассвете сил женщины, а сейчас без головы, с обрубками рук, обезображенное гнилью и тленом, оно выглядело самым жутким и ужасным порождением Ада…

Зловещий мертвец без головы мчался, выставив свои страшные культи прямо на меня. Но я среагировал мгновенно, и, успев увернуться, полоснул бензопилой по полуразложившимся ногам безголового мертвеца. Обе ноги одновременно отлетели в стороны, заляпывая все вокруг грязно-кровавой жижей. Туловище мертвеца, как подкошенное, ляснулось на пол, издавая пронзительный поросячий визг. И когда я вскинул бензопилу, чтобы разрезать омерзительное тело напополам, оно вдруг утробно проурчало:

– Кристоф, Кристоф, ты не посмеешь разрезать свою лучшую подругу, не посмеешь!..

– Увы, милая. Я сделаю это, я вынужден это сделать, – шептали мои разбитые в кровь губы. Я подводил ревущую бензопилу все ближе и ближе к изувеченному туловищу живого мертвеца.

– Нет!.. Ты не посмеешь!.. Ты этого не сделаешь!..

– Я убью тебя как паршивую тварь! – завопил я, теряя выдержку.

– Не убивай меня, Кристоф!!! Ради нашей любви, ради меня, не надо! Ты же любил меня?! – взмолилась изувеченная мертвечиха, содрогаясь в конвульсиях.

Но пила уже делала свое грязное, черное дело… Хрустела кость, разлетались в разные стороны куски гнилого мяса и кишки… Скрипя зубами, я дробил и крушил ненавистное, мерзкое тулово мертвеца… Кроваво-красный свет заполнил все помещение, превратив меня в жуткого кровавого садиста с бензопилой в руках.

Едва держась на ногах, измученный и опустошенный, я вышел из кладовой. Я уже твердо знал, что ни за что не позволю зловещим ублюдинам, адским демонам, овладеть собой. В голове все кипело, бурлило, мысли путались, спотыкались, набегали одна на другую… Бред!.. Не лепится!! Галлюцинация!!! Нет, это все мне кажется! Это просто бред воспаленного галлюцинациями сознания…

Я разом отогнал сумбурные мысли и заставил себя успокоиться. Все происходило на самом деле в реальности, и с этим фактом трудно было не согласиться! И хватит уговаривать себя – я не сумасшедший и не ребенок, да и со мной, похоже, не в детские игры играют!..

Я отбросил бензопилу и схватил висевшее на стене охотничье ружье, собрал с полки патроны. В это мгновение тот черный тяжелый гроб, в котором еще недавно я лежал, подозрительно зашатался, закачался, заскрипел, словно в нем находилось нечто живое, невидимое, и из него тут же пулей вылетела отрубленная голова Евы. Визжа и хохоча, голова тяжело грохнулась прямо к моим ногам.

Я закричал…

Зашевелились губы, запекшиеся черной кровью:

– Ты умрешь, умрешь! Сдохнешь, как скотина! – визжала голова. – Ты будешь с нами, ты будешь таким же, как мы!.. Все равно мы победим!!!