Линкольн Чайлд - Голубой лабиринт (ЛП)

— Была полная луна, и я все мог видеть все ясно. Пока один загребал граблями следы шин, другой посыпал пылью все вокруг. Они шли задом, заметая все-все следы по пути к грузовику. Потом они сели в него и снова уехали.

— Не могли бы вы описать этих мужчин? Как они выглядели?

— Они оказались очень грубыми. Недоброжелательными. Ничего хорошего от них ждать не стоит. Слушайте, я уже и так сказал больше, чем нужно. Помните свое обещание.

— Не бойтесь, мистер Кьюит, — на мгновение выражение лица Пендергаста дало понять, что мыслями он уже очень далеко отсюда. — Что вы там говорили про карту шахты?

Продажный блеск вернулся в мутные старые глаза, отражающие волнение и вечные подозрения.

— А что вас интересует?

— Я мог бы быть заинтересован в ее приобретении.

Кьюит замер на мгновение. Затем, не вставая со своего импровизированного стула, он порылся в куче мусора у своих ног и, наконец, извлек выцветший проектировочный рулон бумаги — рваный и сильно грязный. Не говоря ни слова, он развернул карту и показал Пендергасту, но так и не дал ее ему в руки.

Пендергаст наклонился к ней, чтобы лучше изучить. Затем — так же молча — он отсчитал еще четыре пятидесятидолларовых банкноты и показал их Кьюиту.

Сделка быстро завершилась. Свернув карту и поднявшись со своего места, Пендергаст пожал старику руку.

— Спасибо и хорошего дня, мистер Кьюит, — сказал он, распределив свои покупки по карманам и прихватив карту с дорожным знаком одной рукой. — Приятно было иметь с вами дело. Не вставайте, я сам найду выход.

Д'Агоста сидел на столе в центральной лаборатории отдела остеологии. Рядом с ним стояла Марго Грин со сложенными на груди руками и беспокойно постукивала пальцами по локтю. Д'Агоста, подавляя раздражение, наблюдал за тем, как Марк Сандовал работал за компьютером, то печатая что-то на клавиатуре, то смотря на экран монитора. В этом несчастном музее все происходило так чертовски медленно, что лейтенант удивлялся, как местные работники вообще могли добиваться хоть какого-то прогресса.

— Я уже выбросил листок с артикулом, — буркнул Сандовал. — Я не думал, что он понадобится вам снова.

Он, казалось, поник от необходимости проходить через весь этот процесс еще раз. Или, возможно, дело было в Моррисе Фрисби, который ходил и наблюдал за сотрудниками полиции б о льшую часть своего времени.

— Я хотел, чтобы доктор Грин также взглянула на образец, — ответил лейтенант, сделав ударение на слово « доктор» .

— Вот, — после нескольких нажатий клавиш лист бумаги с тихим гудением выполз из ближайшего принтера. Сандовал вручил его д'Агосте, который передал его Марго, и та бегло просмотрела выписку.

— Это итоговая сводка, — сказала она. — Могу я просмотреть более подробную распечатку?

Сандовал прищурился, взглянув на нее. Затем вернулся к клавиатуре, и не торопясь, возобновил постукивание по клавишам. Как только из принтера выползло еще несколько листов, он протянул их Марго, и она просмотрела их содержимое.

В комнате было холодно — впрочем, как и во всем музее — но д’Агоста заметил, что на лбу доктора Грин появилась легкая испарина, а лицо стало на пару тонов бледнее.

— С вами все в порядке, Марго?

Она небрежно отмахнулась от него, мимолетно улыбнувшись.

— И это единственный образец, который Вик показал фальшивому ученому?

Сандовал кивнул, а Марго продолжала проглядывать сопроводительные записи.

— Готтентот, мужчина, примерно тридцати пяти лет. Полный. Препаратор: доктор Е. Н. Паджетт.

На этих словах Сандовал усмехнулся.

— О! Тот самый Паджетт!

Марго взглянула на него мельком и снова сосредоточилась на листах.

— Увидели что-нибудь интересное? — спросил д’Агоста.

— Не уверена. Я вижу, что он был приобретен обычным способом — самым обычным способом из всех существующих, — она снова пошелестела перелистываемыми страницами. — Похоже, что музей заключил контракт с исследователем из Южной Америки на поставку скелетов для своих остеологических коллекций. В поле «примечания» здесь и указан этот исследователь: некто по имени Хатчинс, — повисла тишина, длившаяся до тех пор, пока Марго не начала читать дальше. — Я думаю, что Хатчинс на поверку был не лучше любого грабителя. Он, вероятно, узнал о церемонии похорон готтентота, потому что присутствовал на ней, а потом в глухую ночь раскопал могилу, подготовил и отправил скелет прямо в музей. Указанная здесь предполагаемая причина смерти — дизентерия, случившаяся вовремя Седьмой Пограничной войны — была, скорее всего, уловкой, чтобы выполнить удовлетворить условиям музея.