Ю. Юрьев - Поезд на Риддер

Тьма заколыхалась.

– Рядовой. Рядовой, – голос пытался пробиться к сознанию, – Рядовой!

От боли в затылке Хигаши замычал, невидимые руки трясли его за уши.

– Ожил, идиот? Вот и хорошо. Вылезай, приехали.

Тело после удара плохо слушалось, кое-как выкарабкавшись наружу, он скатился по броне на землю. Увидел механика, тот стоял спереди танка спиной к нему и курил, глядя на заросшую папоротником прогалину.

К горлу подкатил кислый комок. Хигаши отошел в сторону и согнулся пополам. Он стоял, а из него раз за разом выхлестывала вонючая, маслянистая жижа. Намного полегчало. Вытер рукавом рот – и содрогнулся: механик лежал животом на земле и смотрел прямо на него, голова покоилась в луже крови, шея спереди была перерезана.

Появился лейтенант, вытирающий комком листьев лезвие ножа.

– Спросишь, за что? А за так. Мокрицу за что давят? Ни за что! Только за то, что она мокрица. Но мы-то с тобой, рядовой, из другой глины слеплены, верно? – сказав это, он вынул из кобуры пистолет. Подошел к транспортируемой ими вагонетке и выстрелами разнес вдребезги сначала один, потом второй замок. Налег на крышку и перевалил её.

От добра, заключенного внутри потекло в глазах: груды драгоценностей, алмазы, изумруды, рубины, сапфиры, аметисты едва не пересыпались через борт. То были просто камни и изделия из них, браслеты, кольца, колье. Сияющая аура висела над всем этим немыслимым состоянием. Сокровищница имела два отделения, так вот, во втором лежали слитки золота брусок к бруску до самого верха.

– …Это тебе не корзину яблок со склада стырить, – говорил между тем лейтенант, – за хищение императорской собственности знаешь, нам что полагается…

– Какого ещё хищения?

– Высшая мера!.. Чего уставился? Эти бирюльки отняты у здешних богатеев и, как собственность Хирохито, подлежали отправке в Японию. Понял?

История и впрямь оказалось пакостной, хуже не придумаешь.

– Я-то тут при чем, – попробовал ретироваться Хигаши. – Вот возьму и доложу, куда следует.

– Как ты сказал?! Доложу-у-у! – лейтенант схватил его за ремень. – Тогда запомни, я Харуки Накадзима! Командир взвода шестой роты 361-го полка! Давай поспешай, только учти, что на допросе я обскажу всё иначе! Никуда не денешься, вдвоем в петле улыбаться будем!

Они стояли друг против друга и боролись взглядами.

– Тоже мне, испугал, так и эдак околевать, не в петле, так американец пулю в лоб всадит. Ты что же, взводный, выжить надеешься! Да, пусти ты! – Хигаши высвободился. – Ну, куда мы всё это барахло… по карманам распихаем?!

– Заткнись! Не ори! Закопаем здесь и точка.

Накадзима принес две лопаты, поплевал на ладони и, пыхтя, начал выворачивать жирные куски земли.

Вырыли яму. Лейтенант занял место механика и завел танк. Задним ходом аккуратно толкнул вагонетку раз, другой, на третий она четко, как шар в лузу, канула в глубину. Затем, передернувшись всем телом, прямо через труп с перерезанным горлом танк рванул вперед и исчез в джунглях. Где-то за прогалиной рев мотора смолк. Обратно Никадзима вернулся бегом.

Быстро сровняв захоронение с землей, они закончили дело.

Дальше сидели под деревом. Лейтенант с развернутой на коленях топографической картой делал какие-то расчеты.

– Погибать нам теперь нельзя, – говорил он, слюнявя химический карандаш, – иначе всё наше богатство червям на расходы пойдет. Разве не обидно? А кончится война – как короли заживем.

Он поднялся и достал из полевой сумки фляжку.

– Место я точно отметил, так что потом не заплутаем. Давай, рядовой, выпьем за нашу удачу. Настоящая малайская водка.

Хигаши не нужно было уговаривать. За удачу? Сделайте одолжение, да хоть за эту трухлявую корягу.

Далеко запрокинув голову, он сделал первый глоток, – между тем его свободная рука неуловимо скользнула в карман и обжала пистолетную рукоятку. Грянул выстрел. Он почувствовал, как дрогнула земля от рухнувшего рядом тела, но продолжал пить, покуда последнюю каплю не перелил из фляжки в желудок.

Никадзима лежал в папоротнике с простреленной грудью, в раскрытой ладони блестел нож. На какую-то долю секунды не успел лейтенант по самую рукоять вонзить его в кадык своего компаньона.

Хигаши склонился над ним.

– Эх, вор ты латаный. На, получай назад свою отмычку, – с этими словами сунул в его пустую кобуру восьмимилимметровый «намбу». Затем обшарил мертвеца и забрал себе карту.

Надо было выбираться. К счастью, прикатив сюда, танк оставил хорошую просеку. По ней Хигаши и отправился. От водки душа словно купалась в апельсиновом соке. Захотелось петь, и он запел. И было плевать, что где-то тут рыщут партизаны.