Яна Ломанова: Поезд в город иллюзий

– Осторожно, молодой человек, здесь может быть скользко, – пробормотала проводница, и быстро вскочила в вагон.

Поезд сделал один неуверенный толчок, затем другой, и нехотя начал движение. Прощальный, пронизывающий унынием гудок разорвал тишину пустынных просторов зимнего перрона. И вот уже только красные огоньки в далекой заснеженной пустоте напоминают о том, что всего несколько минут назад поезд был здесь.

Сергей оглянулся. Сколько лет прошло, а все осталось, как прежде.

На перроне не было ни души, и только пес-симпатяга, свернувшись теплым меховым клубочком, подпирал двери железнодорожной станции.

Мужчина не стал его беспокоить, а решил обойти здание по узкой тропинке, едва различимой под слоем белоснежного, нетронутого снега.

Он сделал несколько шагов и замер… Пронзительный звук забрался под куртку и, не долго думая, заглянул в самые потаенные уголки души. Зябко передернув плечами, он обернулся и услышал его снова: скрип одинокого фонаря на деревянном столбе напомнил ему о чем-то…

Сергей медленно пошел вперед. Метель усиливалась. Сквозь белую пелену ему с трудом удалось различить далекий мерцающий свет. «Выхода нет, придется идти по памяти», – подумал он, и несмело продолжил путь.

Наконец, вдали показались дома. Он ускорил шаг, и вскоре его радовал веселый, звонкий лай деревенских собак: они рассказывали о прибытии гостя. Еще один поворот – и он будет на месте. Единственный тихий двор оказался его пунктом назначения. Сергей с трудом распахнул калитку и, проваливаясь в снег, начал пробираться к крыльцу. Подсветив себе зажигалкой, он нашел замочную скважину, открыл дверь, которая, хоть и с жутким скрипом, подалась с первого раза, и вошел внутрь. На какое-то мгновение его обняла темная тишина. Привычным жестом он нащупал включатель – и вот уже со всех сторон его приветствовала прошлая жизнь. Несмотря на крепкий мороз, в доме ощущался едва уловимый след тепла. Он прикоснулся к батарее – совсем недавно она была теплая. Не раздеваясь, Сергей быстро прошел к котлу и включил его.

Дом тихонько потрескивал и поскрипывал, приветствуя старого знакомого. Чистота и уют были настолько несоизмеримы с тем временем, в течение которого здесь никого не было, что он невольно засомневался, туда ли попал. Но вот его взгляд остановился на маленькой фотографии в рамке и все сомнения исчезли.

Вдруг холодный ветер вновь коснулся его спины.

– Сереженька, это ты?

Он обернулся и в первую минуту увидел только заснеженный платок. Женщина легко сбросила его с головы и, радостно улыбаясь, пошла навстречу.

Он почувствовал прилив небывалого тепла внутри и, широко распахнув объятия, шагнул вперед.

– Тетя Оля, здравствуйте.

Он обнял ее и прижал к себе. Запах сена, молока и пирожков с ягодами тут же унес его в далекое и беззаботное время детства.

Она отодвинулась и внимательно, щурясь добрыми глазами, осмотрела его с головы до ног.

– Красавец, ну что скажешь. И время к тебе милостиво: вот только мужественности добавило да несколько седых прядей на висках.

– Да, ладно, тетя Оля, скажете тоже. Время никого не щадит.

– Тут ты прав… – она грустно вздохнула и присела на стул. – Вот я иногда, как вспомню, сколько могла раньше за день всего переделать, так и не верится, что со мной это было.

Сергей снял куртку и присел возле нее.

– Как вы тут справляетесь? Как дядя Коля?

Тетя Оля нежно пригладила его волосы.

– Да ничего, потихоньку. Вот Алексей должен в гости приехать этим летом со своими. Внуков я уже три года не видела. Заграница, что тут поделаешь. Он, конечно, нас с отцом зовет в гости, но я как подумаю, сколько это надо документов разных собрать… Да и дорога дальняя: до Америки сколько лететь, а, Сережа?

– Часов двенадцать, не меньше.

– Ну вот, и я о чем: как нам столько километров преодолеть, еще и по воздуху. А ты надолго приехал? Как твои: Наташа, дочка?

– Все нормально. Лизка уже совсем взрослая, через год в институт поступать будет. А надолго ли – не знаю еще. Думаю дом продать, тетя Оля. Надо что-то решать. Родителей уже два года, как нет. Вам, конечно, спасибо огромное за то, что в таком порядке его содержите.

– Да что ты, мне это в радость, Сереженька. Ты же знаешь, как мы с твоими родителями дружили. Ирушка мне как сестра была. До сих пор не могу привыкнуть, что их не стало. А так я приду, все вещички переложу, посижу в ее комнатке, поговорю с ней, повспоминаю жизнь нашу прошедшую и легче мне как-то становится. Да ты же деньги постоянно присылал. Так что мне не в тягость, поверь. И на кладбище я за могилками слежу, ты не переживай.