Виктория Карманова - Молчание Соловья

– Скажи правду! – захрипел Феликс, – только правду скажи: тебе шляпу уже предлагали?

Паляев, потерявший дар речи, молча отдирал от себя скрюченные феликсовы пальцы, похожие на когти.

– Если она тебе не нужна, отдай ее мне. Отдай, слышишь?!

Иван Тимофеевич теперь уже без излишних церемоний кинулся вниз по лестнице, оскальзываясь на полустертых деревянных ступеньках, выскочил на улицу и бросился бежать, не разбирая дороги.

И еще долго стоял у него в ушах этот вой, полный нечеловеческой, звериной тоски:

– Отдай шляпу-у-у!… Слышишь, отда-а-ай!..

Главный редактор отдела новостей телекомпании «Импульс» Александр Николаевич Шестаков положил во внутренний карман куртки блокнот, ручку и футляр с очками, пригладил темно-русые с проседью волосы, постепенно оттесняемые со лба намечающейся лысинкой, и подошел к дверце казенного шкафчика, на которой висело зеркало. Грозно пошевелил усами и придал лицу решительное и, вместе с тем, заинтересованное выражение, которое полагалось ему по статусу и отвечало характеру.

Шестаков собирался на очень важное мероприятие: Вадим Лещинский должен был презентовать свой очередной проект, способный совершить настоящий переворот в организации туристического бизнеса, прежде не приносившего городу особо значимую прибыль.

Шестакову очень нужен был этот сюжет. Дела в компании последнее время шли неважно. Главный редактор отдела оперативной информации рассчитывал на то, что после официальной части мероприятия в неформальной обстановке фуршета ему удастся пообщаться с Лещинским и предложить миллиардеру новый перспективный формат освещения деятельности Корпорации, над которым он корпел последние несколько месяцев.

Прихлебывая остатки кофе из большой компотной кружки, Шестаков прошелся по кабинету и выглянул в окно, ведущее во двор.

Начинался рабочий день. Съемочные группы готовились выехать на задания. На заасфальтированном пятачке возле ворот гаража толпились в ожидании машин корреспонденты и видеооператоры. Курили, рассказывали анекдоты, обсуждали события минувшего выходного дня.

Стефания, как всегда, стояла особняком и ни с кем не разговаривала. Но теперь в ее облике появилось что-то новое и необычное, сложно поддающееся описанию.

Шестакову вдруг очень захотелось найти такие слова. Забыв про кофе, он застыл, разглядывая девушку и шевеля губами в такт собственным мыслям. Ему вспомнились вычитанные где-то строки: «… и теперь глядела она на весь мир со спокойным превосходством, словно знала и пережила Нечто, непостижимое для простых смертных. Так Луна с высоты своего положения, плывя на спинах ночных серебристых облаков, взирает на земных своих детей, прозябающих в подлунном мире – снисходительно и с легким сожалением…».

Шестаков вспомнил, какой он увидел Стефанию в первый день. Ни дать, ни взять – волчонок, забившийся в угол клетки. Говорила односложно и тихо, не поднимая глаз, пряча за спиной руки. Нелюдимая. Необщительная. Замкнутая. В общем, было в ней в достатке все, чтобы загубить на корню, даже не начиная, свою журналистскую карьеру.

«Как ей вообще удалось устроиться в нашу телекомпанию? – рассуждал про себя Шестаков, стоя у окна, – А теперь? Может, у девчонки появился сильный покровитель? Вот она и позволяет себе всякие штучки. Хотя…».

При его профессиональной осведомленности Шестаков уже наверняка бы знал это с точностью. Но что-то он не слышал ни разу, общаясь с предельно широким кругом доверенных лиц, будто кто-нибудь из местных воротил закрутил роман с молоденькой журналисткой.

«Чтоб вас всех! Не хватало еще опоздать!» – Шестаков опомнился и схватил телефон:

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Языков Николай Михайлович, «Пловец» (1829)