Алексей Стравинский - Бесконечный Октябрь

– До скорой встречи, Маргарет. И вы тоже берегите себя, – в ответ она заулыбалась.

Я завожу мотоцикл и трогаюсь с места. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, я увидел Маргарет, которая все отдалялась и отдалялась. У меня возникло чувство, будто это не я уезжаю от нее, а она уходит от меня. На миг мне показалось, что она покидает нас всех. С этой грустной мыслью я покинул дом убитой горем женщины. Как бы мне хотелось, чтобы наша следующая встреча состоялась уже в другом свете – но этот свет ушел вслед за исчезнувшей в ночи Яникой.

Вокруг меня поля, то уже вспаханные и черные, то зеленые, засаженные озимыми. Приятно мчаться через открытое пространство среди осенней природы. Вдали виднеются ярко-красные полосы деревьев. Лишь изредка дорога несильно извивается. Она всегда напоминала мне дорогу, лежащую через какую-нибудь мексиканскую пустыню – но там кругом песок, кактусы и вдали рыжие горы, а здесь дорога стелется сквозь разноцветные, в зависимости от времени года, поля и деревья.

Воздух здесь влажный, над головой тяжелые тучи, с которых в любой момент может сорваться дождь. Зимой в этом месте не видно края заснеженным просторам. Только черная полоса асфальта, уходящая вдаль, резко выделяется на белом фоне. Как и на дороге через пустыню, встречный автомобиль в этом месте – редкость.

Я сделал остановку. Кемпинг на краю дороги для этого как нельзя кстати. Закурив, я решил позвонить Насса. Друг ответил мне практически сразу же.

– Привет. Уже соскучился? – он, как обычно, в хорошем настроении.

– Да. Причем настолько, что уже собрал вещи. Сегодня еду домой.

– Рад это слышать, друг! Только что-то ты поздно надумал. Поедешь в потемках?

– Ну и что? – недоумеваю я. – Да и к тому же я уже больше часа в пути: скоро приеду.

– Дерзай, я верю в тебя! – Насса произнес это будто лозунг. – Только осторожнее там, хорошо?

– Можешь не переживать, Насса. Все будет хорошо.

– Когда заглянешь ко мне?

– Через пару дней готовь красный ковер, по которому я пройду в твой дом, – шутя, ответил я.

– Да ради такого я постелю десять, двадцать красных ковров!

– Хорошо-хорошо, – сказал я, успокаивая разошедшегося друга. – Ладно, Насса, мне пора ехать дальше. Я позвоню тебе позже.

– Обязательно. Жду.

– Счастливо.

Мотоцикл успел остыть. Даже рукоятки стали намного холоднее обычного. Я обхватываю их как можно сильнее. Приятный холод отвлекает меня.

Поля остались позади. Теперь дорога стелется сквозь сосновый лес. Как же тихо вокруг. Даже высокие сосны задумчиво молчат. Здесь нет ни единого звука. Нет ни птиц, ни ветра, и машин тоже нет.

Я вглядываюсь в темноту, которая постепенно начала окутывать стволы деревьев. Такое чувство, будто все живое в ней умерло. Она наполнила собой всякую жизнь и продолжает разрастаться, губя все, что оказывается на ее пути.

Наверное, и во мне поселилась точно такая же тьма. Мне никуда от нее не деться. Я обречен. Может быть, во мне она разрастается медленнее, чем вокруг, но это лишь вопрос времени.

Послышался треск веток. Сквозь набирающие силу сумерки я увидел, как из леса кто– то бежит в сторону дороги. Я пристально всматриваюсь, будто боюсь пропустить что-то важное. Из тьмы на дорогу выбежал крупный волк. На миг мне стало страшно, но я быстро понял, что не интересен ему. Животное остановилось на обочине. Кажется, он пытался сориентироваться, в какую сторону бежать дальше. Это не заняло много времени. Волк перебежал дорогу в нескольких десятках метров от меня и снова скрылся в лесной глуши.

Я задумался. Волк движется сквозь мрак, не взирая ни на какие преграды. Его ничего не страшит. Зверь следует к своей цели, пусть она и далека. Он находит в себе силы двигаться вперед, не взирая ни на что.

Мне пора ехать. Нужно двигаться дальше. Моя жизнь продолжает вести меня и мне интересно знать, что она мне уготовила.

Спустя полчаса движение стало оживленнее. Я на полпути к дому. Порядочно стемнело. Лунный свет начал окрашивать появляющийся местами туман в голубой цвет. Я начинаю мерзнуть. Если я поеду медленнее или остановлюсь где-нибудь погреться – попаду домой куда позднее, да и на улице за это время станет лишь холодней. Поэтому я останавливаюсь лишь один раз – у железнодорожного переезда, чтобы пропустить неспешно плывущий по рельсам поезд.

Подъехав к дому, я заглушил двигатель и неохотно снял шлем. Голову тут же окутало холодом. По всему телу пробежали мурашки. Таковы октябрьские ночи.