Алексей Стравинский - Бесконечный Октябрь

Но она справилась. На нее была возложена огромная ответственность в виде трех детей, которых нужно воспитать и вырастить. И вот мы стоим перед ней, высокие, крепкие, взрослые и здоровые.

– Сынок, я уверена, что ты голоден. Идем на кухню!

Мама всегда накормит до отвала. Я не знаю, как ей отказать. Но дорога была настолько долгой и холодной, что сейчас я хочу лишь поскорее забраться в теплую постель.

– Мама, братья, вы простите меня? Я порядочно промерз, пока ехал сюда. Сейчас мне хочется лишь поскорее лечь. Я боюсь заболеть.

– Какой разговор? Конечно, Аксей, – первым ответил Дэнис.

– И я не против, – добавил Джереми.

Мы все смотрим на маму.

– А я против! – резко заявила она. – Но понять тебя можно, – сменив тон, согласилась.

– Ну, тогда я пошел к себе! Спокойной всем ночи.

Мама провела меня в комнату. Она достала свежее белье и спросила, нужно ли будить меня утром. Я сказал ей, что мне не помешает выспаться.

Я на самом деле жутко устал. Меня уже валит с ног. Мы пожелали друг другу спокойной ночи, и мама пошла к себе. Переодевшись, я выключил свет и наконец-то лег. Теплая постель окутывает меня с ног до головы.

Сквозь окно в комнату падает лунный свет. Через него видны и звезды. Мои мысли летают где-то среди них. Навязчивые терзания оставили меня в покое. Я погружаюсь в сон.

Что-то теплое и нежное ласкает мое лицо. Немного приоткрыв глаза, я увидел, что комната залита светом восходящего солнца. Яркие цвета, наполняющие все вокруг теплом, нежно согревают мою кожу.

Но я еще не отошел ото сна. Я снова и снова закрываю глаза, медленно погружаюсь в сон, но упрямый свет с нежностью будит меня вновь и вновь.

Я в очередной раз медленно приподнимаю веки. Точно по центру окна я вижу чей-то окутанный сиянием силуэт. Он медленно протягивает свою растворяющуюся в красках руку, будто пытается к чему-то прикоснуться. Мои веки снова опускаются.

– Аксей, пора. Просыпайся.

Я понемногу открываю глаза. Я вижу у окна силуэт девушки. Ее рука тянется ко мне. Я узнаю голос Яники и это мигом пробуждает меня. Я вскаиваю.

Силуэт на месте. Встаю на теплый от солнца пол. Медленными шагами двигаюсь в сторону силуэта девушки, которая должна быть Яникой.

С каждым моим шагом в ее сторону она отдаляется от меня. Я ускоряюсь – она отдаляется быстрее. Чем ближе я к окну, тем сильнее меня ослепляет солнечный свет. Еще пара шагов – и я уже ничего не вижу. Вокруг лишь теплый, яркий, нежный свет.

– Проснись же наконец! – молящий голос Яники где-то рядом.

Я открываю глаза. Комната наполнена молчаливой утренней прохладой. Еще достаточно темно. На часах без четверти семь. Скоро взойдет солнце.

Некоторое время лежу в постели, пытаясь уснуть.

Очередной дурацкий и в то же время прекрасный сон, в котором я снова видел Янику. Почему я не смог остаться там навечно, рядом с ней…

Сейчас сумрачное утро. Впереди очередной день. Я выхожу из комнаты. В коридоре тишина – все еще спят.

Я решил немного пройтись по просторному дому. С момента моего переезда в нем практически ничего не изменилось. В каждой комнате стоят горшки с цветами, на стенах много фотографий. Я смотрю на снимки. Отец и мама держат меня и братьев на руках, на следующем фото я играю в машинки. Есть несколько фотографий родителей в молодости.

Пройдя в конец коридора, я увидел на стене нашу с Яникой общую фотографию. Ее руки держат мое лицо, мои руки на ее шее. Мы целуемся с закрытыми глазами. Как-то раз Насса решил незаметно нас сфотографировать. Он говорит, что люди лучше всего получаются на фото, когда не знают, что их фотографируют.

Придя на кухню, я поставил чайник. Утром только черный кофе без сахара. Он очень горяч и я разбавляю его водой. Взяв чашку в руки, я подошел к большому кухонному окну. Из него открывается вид на появляющееся над горизонтом солнце. Я вижу крутой спуск, начинающийся от края сада, и заканчивающийся вдалеке полосой высоких тополей. Низина его укутана туманом, который понемногу тает.

Я спускаюсь во двор с чашкой в руках. Первым делом выхожу на улицу посмотреть, на месте ли мотоцикл. Его покрыли маленькие капельки росы. Они сорвалась вниз при первом прикосновении к рулю. Я ставлю чашку на асфальт и закатываю мотоцикл во двор. Его ручки чертовски холодные.

Когда-то отец сделал во дворе широкие качели. Я уселся в них, предварительно смахнув голой рукой с их поверхности все ту же росу. Закурив сигарету, я начал медленно раскачиваться, допивая остывающий кофе.