Лариса Малмыгина - Затерянные в параллелях

И небо сжалилось над грешниками: поднявшийся ветер разогнал свинцовые тучи, держащие в заточении солнце, просочился в землю туман.

Возле больших, окрашенных в ядовитый синий цвет, железных ворот угрюмого культового заведения было пусто. Ни одна машина не стояла на парковке, ни один человек не появлялся на площадке возле блочного одноэтажного здания местной администрации. Остановившись, мы вышли из «Лексуса» и завертели по сторонам головами.

Стояла нереальная тишина, только ветерок играючи трепал волосы. Его нежное прикосновение успокоило, я расслабилась.

– Бери цветы и банку для воды, – скомандовал муж, – а я возьму лопату. Кстати, не забудь смартфон.

– Почему кругом безлюдно? – ощущая, что стопы приросли к асфальту, с придыханием проговорила я.

– Будни, люди на работе, – отозвался Михаил, подталкивая меня вперед. – Не дрейфь!

Вытащив из салона гвоздики, я обреченно поплелась за супругом.

Освещенная солнцем широкая главная аллея погоста уходила далеко вглубь, по обе ее стороны на засаженных цветами участках размером с гроб ровными рядами стояли нарядные памятники, последнее прибежище дорогих тел заботливо лелеяли пока еще живые родственники старшего и среднего поколения.

«А что с ними будет, если детей не станет? – мысленно спросила я у неба. – Ну, не желают сейчас внуки приезжать сюда к бабушкам и дедушкам»!

– О чем задумалась? – обнял меня за плечи Мишка.

Я промолчала, и мы свернули налево, к папе. Папа сурово смотрел с мрамора своего монумента и глаза его фотографии косились на мою склонившуюся фигуру, рвущую сорняки в цветочнице. Я кожей чувствовала этот взгляд и ежилась от страха.

– Прощай, папочка, – закончив дело, прошептала я и, пытаясь изобразить скорбь, шмыгнула носом. Скорби не было, боль затушевалась, – прошло двадцать лет, как отца не стало. Причем его не стало тогда, когда он бросил маму и ушел к другой женщине.

– Пойдем, – снимая перчатки, приказал Михаил. – Еще пять покойничков остались. Кто там у нас на очереди?

На очереди были бабушка и дядя, мы навестили их, прибрались, полили цветочки и собрались идти к брату. К тому, который не хотел показываться гостям из материального мира.

– Может, сначала к тете с ее мужем заглянем? – спросила я Мишку, надеясь на его согласие.

– Нет! – отрезал он. – В том году мы Романа не нашли, в этом шутник от нас никуда не денется.

Узкая тропка, направляющая к шутнику, вела в неизвестность, завершением которой был, наверняка, забор. Могилы по обе стороны от нас заросли колючками и осокой, к джинсам крепко цеплялся репейник, дорогу преграждали завалы мусора и разросшиеся без присмотра кустарники одичавших смородины и малины. Из кладбищенских джунглей выглядывали памятники с фотографиями хозяев вечной жилплощади.

– Кристина! – внезапно услышала я чей-то хриплый голос, – Кристина!

Резко обернувшись, я остолбенела. На меня смотрел дядя Гена Ширяев. Тот дядя Гена, в которого я была влюблена в детстве. Он жил под нами, работал фотографом и умел заразительно смеяться. Его жена, тетя Шура, казалась мне страшной, но красивый муж, как ни странно, любил ее. А еще он любил своих детей – старшую, Людку, и младшего, Валерку. С Людкой мы дружили и ходили в один класс, Валерка был младше на пять лет. Потом мы расстались, переехали в другой район, и я понятия не имела, что случилось с бывшими соседями.

«Значит, дядя Гена тоже преставился, – с болью разглядывая знакомый портрет молодого Ширяева, вздохнула я. – А могилка такая неухоженная! Может, убраться»?

– Кто это? – поинтересовался Миша и не дожидаясь ответа дернул меня за руку. – Не задерживайся, уже пять вечера, а желательно до шести управиться – погода может преподнести сюрпризы.

Я вновь подчинилась, так как привыкла подчиняться. Наверное, чувство неполноценности у меня в крови. Или нет? Мама часто говорила, что я неумеха, а папа всегда молчал. А потом неумеха стала умехой и окончила институт с красным дипломом, а потом неумеха стала руководителем среднего звена, но родителям не хотелось признаваться в ошибке и они до конца делали вид, что не увидели в дочери перемен.

Мысленно попрощавшись с бывшим соседом, я побрела вслед за мужем.

– Кажется, здесь надо сворачивать вправо, – остановился он возле следующей свалки. – Там еще елка росла! Видишь елку?

– Вижу, – кивнула я и вздохнула. Лезть в бурелом желания не было.

– Постой здесь, а я поищу Ромку и позову тебя! – пообещал Миша и решительно направился вглубь погоста. Минута, и он скрылся из виду. Деревья как бы сомкнулись, увлекая жертву в свое логово.