Дмитрий Суслин - Дом на окраине

Архип прислушался. Больше звук не повторился.

– Показалось? – поскреб он щетину и хотел было опять пойти на веранду.

Он уже встал и повернулся спиной к улице, собираясь закрыть за собой дверь, как гудок опять достиг его слуха. Дом Архипа был самый крайний на улице. После него как раз и начинался спуск к реке на окраину.

В этот раз гудок звучал намного дольше. И доносился он как раз с той стороны, где был дом, в котором поселились городские. Сомнений больше не было. Они звали на помощь. Там что-то случилось.

Больше он не стал сомневаться. Быстро вошел в дом и через десять минут, к великому своему удовлетворению не разбудив жену, вышел одетый, да еще и в старой отцовской брезентовой плащ-палатке. Под плащом за спиной, стволами вниз свисала двустволка. Архип накинул на голову капюшон, сунул ноги в резиновые сапоги и сошел с крыльца.

Дождь обрушился на него и водой и ветром. Погода словно взбеленилась. Вода и ветер явно пытались сбить его с ног. А когда он выходил за ворота, то еле открыл дверь, так ее прижимало ветром. Когда же он оказался на улице, то вначале даже сослепу чуть было не пошел в другую сторону, но все-таки сориентировался и вышел на дорогу, ведущую к реке и к дому Сычихи.

Короткое расстояние, которое при обычных обстоятельствах он преодолевал за пять минут, теперь заняло почти полчаса. Ливень и ветер были такой силы, что два раза все-таки сбивали Архипа с ног. Один раз его буквально смыло с тропы в канаву, которая тут же стремительно стала наполняться водой. Он чуть не захлебнулся и потратил несколько минут на то, чтобы выбраться обратно. Затем перед ним упало вырванное с корнем дерево. Архип вовремя успел отпрянуть назад и тем самым избежал смерти. Несколько минут он оставался на месте, стараясь унять, охвативший все его нутро, ужас. Сердце в груди колотилось, как бешенное. Архип даже подумал, что оно сейчас разорвется. И все же он пошел дальше.

Он шел и проклинал себя за глупость. Разум твердил ему от самого дома, что он ведет себя как идиот.

– Надо же, – сердито бормотал он себе по нос, и зубы его при этом отбивали чечетку, – погода, когда даже собаку не выгонят со двора, а я пошел погулять. Под дождичек, значит. Кому скажешь, не поверят. Ну не старый ли я дурак? Куда меня несет? Зачем? Ночь на улице непролазная, а я собрался в гости. К городским. Ага! Так они меня и ждут! С самоваром. И водочку приготовили и закусон к ней. Спят, небось и десятый сон видят. Какого рожна мне надо?

И все-таки он шел. Цеплялся за кусты, переходил от дерева к дереву, промок насквозь, изодрал штаны, распорол левый сапог, а все равно шел.

Вокруг царила полная темень. К тому же дождь лил все сильнее и сильнее и тоже не давал возможности рассмотреть что-либо уже через пару метров. И ничего не было слышно, кроме завывания ветра, дождя и скрипучего стона деревьев.

Лишь один раз Архип услышал знакомый гудок. Это произошло, когда он уже был на месте и неожиданно уперся в ветхий забор сычихиного дома. Добрался на ощупь до калитки, отворил ее, и все еще ругая себя, на чем свет стоит, вошел во двор.

И тут он увидел, что пришел не зря.

Во дворе под навесом стоял пустой жигуленок. Фары его горели, дворники бешено смахивали воду с лобового стекла, все четыре дверцы были открыты и от ветра ходили ходуном. В салоне тускло горел свет, но в машине никого не было. Она была пуста. И как живая, гудела, словно призывая на помощь.

Свет от фар падал на дом. Архип глянул на него и натужно проглотил застрявший в горле ком. Домишко как-то странно покосился. Но даже не это удивило Архипа. Его удивило то, что все три окна были закрыты ставнями, из-под которых пробивался тусклый мерцающий свет, а скамеечка под ними была буквально разнесена в щепы. Чтобы сотворить такое, человеку надо не один час махать топором.

Архип прошел к крыльцу и осторожно поднялся по ступенькам. Когда он проходил мимо машины, она издала последний короткий, но удовлетворенный гудок и стихла. Погасли фары. Остановились дворники. Только дверцы продолжали со стуком биться, словно крылья у подраненной птицы.

Архип почувствовал, как снова забилось его сердце. Он перекрестился три раза, шепотом попросил у Богородицы пособить, затем снял с плеча ружье, взвел оба курка и поставил оружие на предохранитель. Осторожно прикладом толкнул дверь.

Дверь открылась, приглашая его в черный коридор сеней. Архип быстро прошел по скрипучему полу, добрался до двери в горницу, нащупал ручку и потянул на себя.