Фрэнсис Вилсон: Кровавый омут

— Неправда.

— Какую поп-группу, кого из современных солистов ты слушаешь? — пискнула сзади Карин.

Джек, решив позабавиться, не стал докладывать, что в бардачке лежит последний диск «Тинейшес Ди».

— Мне очень нравится Бритни Спирс.

— Наверняка тебе очень нравится на нее смотреть, — заметила Джиа, — а песню какую-нибудь назови. Хоть одну.

— Э-э-э...

— Попался! — рассмеялась Карин.

— У Эминема кое-что нравится...

— Да ну тебя, — фыркнула Джиа.

— Правда. Нравится песня о совести, где в одно ухо говорит праведный голос, а в другое неправедный, помнишь? Здорово.

— Готов купить?

— Ну...

— Снова попался! — воскликнула Карин. — Попробуем девяностые годы. Что слушал в девяностых?

— Пускай я не фанат «Спайс герлс», но в девяностых жил полной жизнью.

— Докажи. Кого покупал и слушал?

— Запросто. «Тревеллинг Уилберис».

Клод расхохотался, а Карин простонала:

— У меня уже башка трещит.

— "Битлз" избавят тебя от головной боли, — заверил Джек. — Тут только то, что было написано до «Сержанта Пеппера», когда они еще не забурели. Хорошие вещи.

Автомобиль заполнили звуки вступления для двух гитар из песни «И твоя птица умеет петь», а Джек продолжал пробираться по извилистой автостраде вдоль берега Бруклина, то поднимаясь до третьего этажа, то опускаясь на два этажа ниже уровня улиц. Когда проезжали под нависшими Бруклинскими высотами, перед ними постепенно возник замечательный вид на нижний Манхэттен, сплошь залитый огнями.

— Прямо как в фильме «Власть луны», — заметила Карин.

— Только во «Власти луны» башни-близнецы еще стояли, — вставил Клод.

Джеку башни Всемирного торгового центра никогда не нравились, даже не подумал бы, что ему будет не хватать скучных посеребренных пеналов-двойняшек. Оказывается, не хватает — до сих пор при виде пустого неба на их месте накатывает приступ ярости. Наверно, террористы, как и все чужаки в этом городе, видели в башнях венец на его силуэте и нанесли удар по голове. Интересно, как бы реагировал город, если в они выбрали целью Эмпайр-стейт или Крайслер-билдинг, во многом олицетворяющие его сердце, душу, историю. На Эмпайр-стейт карабкался Кинг-Конг — настоящий Кинг-Конг.

На мосту Косцюшко Бруклин перешел в Куинс, и шоссе понеслось, извиваясь, сначала через Лонг-Айленд, потом через столь же непривлекательные Высоты Джексона.

Район Астория расположен на северо-западном выступе Куинса вдоль Ист-Ривер. В этих местах Джек бывал часто, но обычно не на машине. На Стейнвей-стрит находится один из его абонированных почтовых ящиков. Подъезжая, подумал, не сделать ли небольшой крюк, чтоб забрать почту, и отбросил эту мысль. Пассажиры могут задать ненужные вопросы. Лучше приехать в метро на следующей неделе.

Следуя несколько беспорядочным распоряжениям Джуни, которая всегда ездила сюда в такси и неуверенно отыскивала ориентиры, он съехал с автострады Бруклин-Куинс на бульвар Астория и повернул на север вдоль домов непрерывной рядовой застройки.

— Что такой крутой малый, как Ифасен, делает в подобном захолустье? — поинтересовался Джек.

— Куинс не захолустье! — возразила Джуни.

— А по-моему, настоящая глушь. Слишком открытое место. Чересчур много неба. На меня прямо дрожь нагоняет... — Он резко вывернул руль. — Ух ты!

— Что случилось? — воскликнула Джуни.

— Только что видел стадо бизонов. Собирались перебежать дорогу перед машиной. Говорю же, типичная глушь.

Под смех пассажиров на заднем сиденье Джиа, по обыкновению, больно ущипнула его за ляжку.

Проехали мимо массивного здания греческой православной церкви. Сновавшие перед ней по тротуару люди были одеты в широкие брюки, ермолки и сари. Раньше в Астории проживали почти одни греки, теперь прибавилось индийское, корейское, бангладешское население. Многоязычный район.

Свернув на Дитмарс-бульвар, оказались в торговом квартале с обычным набором лавок с одеждой, хозяйственных магазинов, туристических агентств, зоомагазинов, аптек, вездесущих экспресс-кафе «Кентакки фрайд чикен», «Данкин Донатс», «Макдоналдс», деликатесных с греческими сандвичами, шашлыком и кебабом. Миновали пакистанский ресторан с вывесками на фасаде, написанными не только на чужих языках, но и незнакомыми буквами. Греческое влияние по-прежнему сильно чувствуется — на тентах над греческими кофейнями, греческими пекарнями и даже пиццериями изображен афинский Акрополь, греческие боги.