Фрэнсис Вилсон: Кровавый омут

Джек с усилием изобразил перед Джиа улыбку:

— Извини. Эти чокнутые меня просто бесят.

— Они ничуть не хуже тех, с кем ты обычно общаешься.

— Совсем другое дело. Мои по-настоящему чокнутые, от души. Просыпаются, одеваются во что попало, что подвернется под руку, в том и ходят весь день. А эти часами торчат перед зеркалом, чтобы придать себе экстравагантный вид. У моих волосы торчат в разные стороны так, как они утром скатились с кровати, а эти моют голову травяными шампунями, мажут галлонами геля, расчесывают специальной расческой, чтоб казаться немытыми и лохматыми. Мои сами по себе живут, а эти отчаянно хотят войти в общество, но, чтоб никто об этом не догадался, стараются превзойти друг друга в чудачествах.

Джиа скривила губы:

— А самый типичный сидит со мной рядом в клетчатой рубашке с короткими рукавами и в джинсах с рабочими башмаками.

— И коротает вечер, наблюдая, как претензии сталкиваются с претенциозностью. Разумеется, исключая присутствующих.

Среди многого прочего он любит в Джиа естественность. Волосы светлые от природы коротко подстрижены для удобства, широкие бежевые брюки с бирюзовой кофточкой подчеркивают голубизну глаз, из косметики только чуточка губной помады. Больше ей ничего и не требуется. Вид здоровый и свежий, в полном противоречии с нынешней субкультурной модой.

Субкультура просочилась в доминирующую культуру, крайности стали господствовать. Раньше рабочие-строители кидали в хиппи кирпичи и обзывали педиками, теперь сами носят конские хвосты и серьги.

— Пожалуй, и мне пора себя украсить, — решил Джек.

Джиа вздернула брови.

— Сделаешь пирсинг?

— Ну да. Не обвешанный цацками и не вымазанный чернилами, иногда себя чувствую белой вороной.

— Чем не вымазанный?

— Не татуированный. — Кругом почти все разрисованы. Если хочешь остаться невидимым, надо следовать общей тенденции. — Разумеется, не навечно, — оговорился он, не желая лишаться особенностей хамелеона. — Какое-нибудь колечко в ухо, пару смывающихся татуировок...

— По-моему, у тебя что-то было на пальцах.

— Не забыла?

Картинки в стиле тюремных наколок, выполненные несмываемыми чернилами, однажды понадобились для опасного дела, после чего рассвирепевшие члены банды с Брайтон-Бич прочесали пять районов в поисках парня с наколкой «крутой вираж» на костяшках. Смыть удалось не скоро.

— Нет, думаю, нужно что-то большое и красочное.

— Скажем, сердце, оплетенное розами, с моим именем в центре?

— Предпочитаю зеленый череп с оранжевым пламенем, вырывающимся из глазниц.

— Высокий класс, — мурлыкнула Джиа, хлебнув вина.

— Еще бы. Шлепнуть такую картинку на одном плече, на другом разъяренного красного черта на танке, надеть майку на узких бретельках — и полный порядок.

— Серьгу не забудь.

— Точно, висячую, с логотипом «Металлик».

— Ты помешан на тяжелом металле.

Джек вздохнул:

— Украшения, аксессуары... Мне внушали, что настоящий мужчина о моде не думает.

— Мне тоже, — кивнула Джиа. — Впрочем, у меня есть оправдание: я росла в сельской Айове. А ты на северо-востоке...

— Правда, но взрослые мужчины, которых я знал в детстве, — отец, его знакомые, — одевались очень просто. Почти все воевали в Корее. По случаю принаряжались — на свадьбу, на похороны, — а вообще ходили в удобной одежде. Без всяких прибамбасов. Перед зеркалом надо стоять ровно столько, чтобы причесаться, побриться. Проторчи дольше — станешь павлином.

— Добро пожаловать в Город Павлинов двадцать первого века, — провозгласила Джиа.

Мимо снова проплыл Ник.

— Что он рисует? — полюбопытствовал Джек.

— Он не рисует. Ник — мастер перформанса. Под псевдонимом Гарри Адамский.

— Замечательно. — Джек ненавидел перформанс. — В чем это заключается?

Джиа прикусила верхнюю губу.

— По его выражению, художественное испражнение. Можно сказать, абсолютно интимная форма скульптуры... м-м-м... и на этом покончим.

Он уставился на нее. Неужели...

— Ох, черт. В самом деле?

Она кивнула.

— Господи! — не сдержавшись, воскликнул Джек. — Осталось на свете хоть что-нибудь, не объявленное искусством? Искусство войны, искусство торговли, искусство чистки ботинок, бывший представитель высокого искусства Принц...

— По-моему, он опять называется Принцем.

— ...искусство ремонта мотоциклов. Мажешь себя шоколадом — искусство, вешаешь унитаз на стенку — искусство...

— Хорошо, успокойся. Я надеялась, вечер в гостях поднимет тебе настроение. Возвращайся к жизни. В последнее время ты только ешь, спишь и смотришь кино. Ничего не делаешь, не работаешь, никому даже не перезваниваешь. Кейт наверняка не хотела бы, чтобы ты до конца дней хандрил.