Андрей Дашков - Странствие Сенора

Он вспомнил о том, что имя Йерда, произнесенное во время схватки в лесу, остановило глонгов, и пытался снова заговорить с ними. Его бессильный шепот тонул в однообразном низком вое, который издавали мужчины, жалобных стонах женщин и визгливых криках детей.

Герцог лежал на какой-то насыпи, доходившей глонгам до пояса, и, корчась от омерзения, все глубже вжимался спиной в рыхлую землю.

Постепенно до него дошло, что мертвецы совершают какой-то ритуал; возможно, поклоняются живому существу или молятся неведомым богам. Но скорее всего (и Сенор с ужасом осознал это) они готовили жертвоприношение.

В прошлом, казавшемся нереальным, он уже пережил нечто подобное внутри Мерцающего Саркофага, хранителем которого был четверорукий Гет-Забалла, – но то случилось в каком-то полусне и было похоже на порождение воспаленного мозга, а сейчас бессилие, ужас и боль становились ужасающе реальными.

Глонги склонились над ним, и его сотрясла рвота. Желудок был пуст; Сенор ощутил только привкус желчи во рту.

Лица, приблизившиеся к нему, выглядели гораздо отвратительнее, чем рыла прокаженных. Сенор похолодел от кошмарного предчувствия пытки, которая еще только ожидала его. Он понял, ЧТО именно глонги хотят с ним сделать… Они молились не чужим богам, а ему, герцогу Йерду, – и одновременно собирались отведать его плоти.

Он дернулся из последних сил, пытаясь подняться, но глонги крепко держали его руки и ноги, навалившись на них своими телами, а чьи-то влажные, покрытые слизью и гнилью пальцы вдобавок вцепились ему в горло, прижимая голову к земле.

Он захрипел от удушья и почти потерял сознание. Тысячи мельчайших игл вонзились в его сердце, и оно едва не разорвалось. Потом ему изменила даже воля к жизни, и он остался лежать, судорожно вздрагивая. Его губы были прокушены до крови.

Глонги, стоявшие ближе всех к герцогу, опустились на колени, и за их головами появился следующий ряд мертвецов, тупо и беспорядочно топтавшихся на месте. Они по-прежнему были похожи на пораженных неведомой болезнью и нетерпеливых тварей, пока не добравшихся до кормушки…

А потом одно из этих смердящих созданий вонзило зубы в руку распростертой жертвы чуть повыше локтя, и даже боль, хлестнувшая по нервам, не избавила герцога от ужасной участи – видеть, как мертвецы едят его собственную плоть.

Зубы трупов крошились и выламывались из полусгнивших десен, но они с безразличным упорством продолжали свою мрачную трапезу…

Сенор даже не мог кричать. Единственное, чего желала каждая клетка его тела, каждый стонущий нерв, – это мгновенной смерти, избавляющей от адских пыток. Но герцог долго оставался в сознании. Глонги отрывали от него куски мяса; спустя несколько мгновений из ран проступала кровь. Его конечности были залиты ею, а мертвецы, получившие свое, отползали в сторону с добычей в зубах. Их место занимали другие – с гулом, стонами, воем…

Кровавый кошмар казался бесконечным… В какой-то момент Сенор увидел обнажившиеся кости своего скелета, которые ослепительно белели на фоне багрового и черного… Глонги толпились у тела злосчастного герцога в ожидании чудовищного причащения…

А потом их стало слишком много. На лицо Йерда упала тень, и он задохнулся от чудовищной ласки – одна из женщин принялась слизывать своим полуистлевшим языком кровь с его прокушенных губ…

Наконец высшая сила сжалилась над ним. Уже проваливаясь во мрак беспамятства, он услышал нарастающий свист, и на него дохнуло леденящим ветром, который гнали гигантские черные крылья.

В завершение противоестественного ритуала раздался терзающий слух бесконечно тоскливый вой глонгов, когда что-то действительно страшное, появившееся из бездонной пропасти Тени, обрушилось на них…

Он очнулся в укрытии, образованном стволами упавших деревьев, и увидел перед собой прекрасное и ЖИВОЕ лицо. Потом он вспомнил имя – Лаина. Это была та самая женщина, которую преследовали глонги. Мысль о глонгах заставила его содрогнуться.

За головой Лаины открывался простор лилового неба. В него были опрокинуты серебристо-черные заиндевевшие ветви деревьев. В глазах Лаины еще мелькали призраки пережитого кошмара и сильнейшей тревоги.

Сенор долго лежал без движения, пытаясь понять, где кончается кошмар и начинаются подлинные воспоминания. Потом он поднес к глазам свои руки. На них были свежие розовые шрамы. Полукруглые шрамы, похожие на следы от укусов… Ошеломленный и подавленный новой неразрешимой загадкой, он уставился невидящим взглядом в пустое небо над собой.