Виктория Борисова - Поезд следует в ад

— Кажется, могу. — Андрей осторожно, с усилием поднялся на ноги. Голова кружилась, но, в общем, было почти терпимо. Теперь отлежаться бы пару дней. Главное только, чтобы мать не доставала попусту. А то ведь всполошится, как курица, — что да откуда, врача вызвать, в милицию обратиться… Потом сядет и начнет пилить — неправильный, мол, образ жизни до добра не доводит! Тоска, одним словом.

Медленно, с помощью Пашки, Андрей добрел до свего подъезда.

— Ладно, Андрюх, я побегу… Бывай, в общем.

Андрей кивнул. Ему почему-то хотелось побыть одному, никого не видеть и ни с кем не разговаривать Как назло, еще и лифт не работает… Подниматься по лестнице на шестой этаж было для него все равно что на Эверест карабкаться. Но все же он дошел! Открыл дверь, прислушался — слава богу, дома никого. Мать, наверное, на работу ушла… Андрей еле доковылял до дивана в своей комнате и рухнул на него, как был — в грязной, заляпанной кровью одежде, даже ботинки не сняв.

Он пытался улечься поудобнее — как в детстве, подложив ладонь под щеку, но что-то мешало. Андрей впервые посмотрел на свои руки, и то, что он увидел, заставило его покрыться противной холодной испариной.

Часы. Те самые, с черно-красным кожаным ремешком. А с циферблата на него смотрел нахально ухмыляющийся дьявол в ореоле красно-желтых языков пламени.

Ольга стояла посреди Цветного бульвара. В первый момент она даже не поняла, как оказалась здесь. Значит, ничего не произошло? Все, что было, — и Шарль де Виль, и договор, и принц на белом коне — на самом деле ей только померещилось? Какое счастье, чуть не подпрыгнула от радости.

— Дэвушка, ты пачиму такой красывый и адын? — крикнул ей мужской голос с кавказским гортанным акцентом.

Неужели опять? Ну что они себе позволяют! Оля повернулась на каблуках. Она просто кипела от возмущения — так и есть — потрепанный «ниссан-альмеро» и черноусый горец за рулем.

— Молодой человек, вас мама в детстве не учила, что неприлично приставать на улице к женщинам? — назидательным, учительским тоном спросила она. И зачем-то добавила: — А тем более к замужним?

Непрошеный кавалер смутился:

— Извини, дарагая, ничего плохого не хотел! Нэ хочешь — так и скажи, зачэм сердиться?

Вспышка гнева прошла, Ольге даже смешно стало. Но и пешком идти до Пушки расхотелось. Она зашла в метро и потом, пока ехала до дома, думала о том, как славно и хорошо все обошлось и что минутное помрачение сознания (давление шалит, наверное, как у мамы, надо в поликлинику сходить) не испортит ей настроение. Она думала об этом, повиснув на поручне в вагоне метро под грохот колес, думала, когда шла по переходу, думала, пока ждала маршрутку на остановке… И ведь почти убедила себя, почти поверила!

Когда через час Оля вылезла из маршрутного такси и быстро зашагала по дороге к дому, она была вполне довольна собой. Что и говорить, день удался на славу! С подругой встретилась, поела вкусностей в кафе, а главное — работу, считай, почти нашла! Можно сказать — почувствовала себя новым человеком, который крепко стоит на земле и с оптимизмом смотрит в будущее.

На правую руку, с которой почему-то упорно не снималась резиновая полоска с номером шкафчика и эмблемой Трансвааль-парка на жестяной бирке, она старалась не обращать внимания.

Игорь очнулся на куче битого кирпича и прочего строительного мусора. Он наморщил лоб, пытаясь понять где находится, и вспомнить, как тут очутился. Ветхие стены, пустые оконные и дверные проемы, даже крыши нет, не иначе сумел-таки заползти в старый выселенный дом уходя от погони. А потом просто вырубился от болевого шока. Сон только приснился странный — цветной сон, реальный, как никогда в жизни. И красивый такой! Он вспомнил девчонок, танцующих испанский танец. Назывался еще как-то заковыристо… Ах да — фламенко!

Игорь встал — и тут же скривился от боли. Лодыжку-то действительно травмировал! Но раз наступить можно — значит, не перелом. Уже хорошо.

Под ногами хрустели осколки стекла. Игорь осторожно высунулся наружу, прислушался… Вроде никого, пусто. Можно уходить, только вот ведь вопрос — куда?

Он присел на деревянный чурбан, неведомо как здесь очутившийся, и попытался собраться с мыслями. Задание провалено, и наверняка его уже ищут. Затаиться негде, денег почти нет, да к тому же и травма… Значит, из Москвы надо выбираться по-любому, это его последний (хотя и дохлый, конечно) шанс. Как выбираться? Да электричками! Документов там никто не спросит, а уехать можно довольно далеко, особенно на перекладных. Где-нибудь в деревне, конечно, всякий новый человек виден как на ладони, но ведь можно наврать про себя с три короба! И при определенной удаче безопасно пересидеть какое-то время, а там видно будет.