Виктория Борисова - Поезд следует в ад

Людмила Андреевна оделась, кое-как пригладила волосы и вышла из дома. И сейчас она мерила улицу шагами не видя ничего вокруг, и думала о своем. Она вспоминала почему-то, какой Андрюшка был маленький, как тянул ручки к ней, улыбался беззубым ротиком, полным манной кашей. И молила, изо всех сил молила Бога, в которого не верила, чтобы все было хорошо, чтобы сын был жив и здоров. Пусть сейчас он кувыркается в постели с какой-нибудь размалеванной девкой, но только бы вернулся домой и был рядом! Какой уж есть — чужой, грубый, бездельник и неудачник… Лишь бы живой.

А сам Андрей в это время только-только открыл глаза. Людмила Андреевна хорошо знала своего сына. Рядом с ним на смятой за ночь постели лениво потягивалась Света — молодая и хорошенькая жена водителя-дальнобойщика Витьки Сахарова, что жил в соседнем доме.

Витька был парень сильный, суровый и очень ревнивый. Постоянно был в разъездах — гонял тяжелогруженые фуры по просторам нашей необъятной Родины. По приезде его всегда должен был ждать накрытый стол, горячий борщ и радостно улыбающаяся, всегда покорная и неворчливая женушка. Света хорошо об этом помнила и в день приезда супруга спозаранку неслась на рынок за свежими овощами и парной говядиной, чтобы Витенька был доволен. А то ведь недолго и в глаз получить, у него рука тяжелая, работа нервная и характер вспыльчивый.

Зато в его отсутствие Светочка отрывалась на полную катушку — не спал с ней только ленивый. Вот и Андрюхе вчера обломилось…

Эх, хорошо! Андрей снова потянулся к теплой, сонной женщине. Близость ее обнаженного тела возбуждала, почти как в давешнем сне. Его лучший друг уже принял боевую стойку — вон, даже одеяло торчит!

— Свет, ну давай, а?

— Погоди, — она окончательно проснулась и потянулась за халатиком, — время сколько? Мне на работу надо.

— Чего годить-то? Давай по-быстрому.

Света взяла с тумбочки у кровати маленькие часики ойкнула и принялась быстро одеваться.

— Полвосьмого уже! Проспала, опаздываю. Ты давай вставай тоже, не залеживайся. Мне через десять минут уходить. Даже кофе выпить не успею.

Эх, такой кайф обломался! Андрей только начал натягивать брюки, когда щелкнул ключ в замке, хлопнула тяжелая входная дверь и в прихожей раздался веселый мужской голос:

— Светулек, а вот и я! Спишь еще? Встречай мужа! Прикинь, на три дня раньше отстрелялся!

Широко улыбаясь, в комнату тяжело протопал кряжистый молодой мужик в потертой кожаной куртке. В руках он держал большую плетеную корзину, заботливо прикрытую белой тканью.

— Смотри, Светуль, какие персики привез! И нипочем почти…

Светочка смертельно побледнела, прикрываясь халатиком.

— Витя…

Увидев полуодетую Свету и Андрея, который все еще никак не мог застегнуть брюки трясущимися руками, мужик мигом перестал улыбаться. Лицо его стало жестким, глаза сузились, на скулах заиграли желваки.

— Так, — он аккуратно отставил корзинку в сторону, — с тобой, сучка, я потом поговорю. А тебя, — он подошел ближе, взял Андрея за подбородок, — в морге по чертежам не соберут!

Удар отбросил его к стене. В левый глаз будто гвоздь вонзился. Андрей пытался прикрыть лицо руками, но где там! Удары сыпались на него со всех сторон. Он скорчился на полу и даже не пытался сопротивляться. Только когда тяжеленный Витькин ботинок врезался прямо в солнечное сплетение, туда, где ребра сходятся под грудиной, Андрей закричал противным, раздирающим криком. Тут голос подала и Светочка, которая до этого сидела тихо-тихо, скорчившись на табуретке в углу и сжимая обеими руками полы халатика на груди.

— Витя… Перестань, ты же убьешь его.

— Молчи, б…! — огрызнулся муж. Потом подумал и добавил: — Убил бы падлу, только сидеть за такую мразь неохота.

Видно было, что первая вспышка гнева уже прошла. Он легко, одним движением поднял Андрея на ноги и тихо, но веско произнес:

— А теперь — вали отсюда! И запомни, еще раз увижу, ноги из жопы повыдергиваю.

И так же легко вышвырнул Андрея на лестничную площадку. Вслед полетели его вещи — куртка, свитер, ботинки… Он кое-как оделся, сидя на заплеванном полу. Ботиночные шнурки никак не хотели попадать в дырочки. И брючный ремень застегнуть он так и не сумел — руки плохо слушались, будто чужие. Андрей посидел на полу еще немного, собираясь с силами, потом заставил себя встать. Было очень страшно, что Витька передумает и вернется за ним. Тогда уж точно убьет.

Шатаясь, Андрей вышел из подъезда. Он шел по улице, вытирая кровавые сопли с лица, и почему-то никак не мог вспомнить дорогу домой. Яркое осеннее солнце било в глаза, и все многоэтажки казались на удивление одинаковыми. Кажется, сюда… А может, и нет.