Василий Шахов - Душехранитель

– Он ранен, – сказал Гроссман, чтобы как-то вывести Ренату из прострации. – Слышишь?

Она опустила лицо, стиснула виски коленями, а уши – ладонями и зарыдала. Ник подумал, что лучше уж пусть будет истерика, чем транс, и занялся Сашей, собираясь перетащить его в машину, чтобы осмотреть рану. Телохранителя ранили давно: материя успела высохнуть и прилипнуть к телу. Это говорило об одном: тот, кто перед ними сейчас – настоящий Саша.

Рената с трудом поднялась с земли, но ее помощи не понадобилось. Неизвестно, как Саша мог не то, что кого-то охранять, но вообще передвигаться: Гроссман почти не ощутил его веса, точно взял в руки нечто нематериальное.

Девушка склонилась над Сашей, которого Ник осторожно уложил на заднее сидение.

– Господи… – прошептала она, прикасаясь ладонью к его раскаленной щеке. – Как я могла сомневаться?! Это Саша… Саша… Ник, достань скорее аптечку…

– Готово, – Ник подал ей коробку с медикаментами и вытащил канистру с питьевой водой.

Рассвет наступил неожиданно, словно белая кошка, запрыгнувшая из темного окна.

Положив голову телохранителя себе на колени, Рената время от времени смачивала водой полотенце и протирала его пылающий лоб. Возможно, он и помнил то, что ночью рассказали они с Николаем, когда сознание ненадолго вернулось к нему, но теперь Саша был в полузабытьи, не бредил, но стонал и часто просил пить.

Ник сменил уже третью повязку на его ране, но теперь и четвертая пропиталась кровью. Рената плакала.

– Осталось два бинта, – заглядывая в аптечку, сказал Гроссман.

– Кровь не останавливается… – шепнула девушка. – Надо что-то делать… иначе он умрет… – она зарыдала.

– Прекрати, прекрати. От твоих причитаний ему легче не станет…

Тревожный рассвет сменился угнетающим утром. Дул северо-западный ветер, обещая ледяную морось или даже снег.

Саша открыл глаза. Взгляд серых зрачков теперь был яснее, чем ночью. Рубашку, превратившуюся в заскорузлые от крови лохмотья, пришлось снять, но у него был такой жар, что замены ей пока не требовалось. Рената склонилась над ним:

– Сашенька, пожалуйста, держись!.. Я не смогу без тебя…

Он положил раскаленную ладонь на ее руку. Он всегда успокаивал ее этим жестом. Она снова заплакала от жалости к нему. Он слегка повернулся и прижался щекой к ее животу. Девушка погладила его по волосам и, всхлипывая, кулачком вытерла слезы.

Чтобы приободрить их и себя, Николай сказал:

– Ну вот, Шура, не все тебе нянчиться с нами… Теперь пришла наша очередь, а ты отдохни. Считай, что ты в отпуске…

Краешки некогда упрямых губ слегка дрогнули в попытке улыбнуться. Саша поднял руку и обнял Ренату за талию. Она чувствовала, что их близость удерживает его на этом свете, и готова была сделать что угодно, отдать все взамен на его жизнь.

– Мы отвезем тебя в больницу… – шепнула девушка.

– Не нужно. Я хочу быть свободным… На мне все заживет, как на собаке…

– А теперь хорошая новость, ребята. Кроме кучи денег я нашел в траве вот это, – и Гроссман, как веером, помахал дискетницей с лазерным диском внутри. Ни подписи, ни вкладыша.

– Угу… это он… – прохрипел Саша. – Почему он здесь?

– Наверное, этот ублюдок вытряхнул его вместе с бабками и в темноте не заметил этого…

– Значит, он вернётся? – испугалась Рената.

– До сих пор не вернулся. Может, они еще не хватались?.. – предположил Ник. – Но все равно пора двигать отсюда: колесо я сменил, теперь всё в порядке и все в сборе…

– Ты сменил колесо?! – удивленно улыбнулся телохранитель. – Нонсенс!

– Да, я такой! – Ник с гордостью повернулся к рулю и тут же чертыхнулся:

– Я же ж совсем забыл, что эта сволочь увела у нас ключи!

Саша повернул голову:

– Ты что, никогда не заводил машину без ключей?!

– Представь себе, никогда! Как-то не доводилось, знаешь ли!

– Там, – телохранитель неопределенно махнул пальцем, – в замке зажигания надо закоротить провода.

– А… – Николай, немного повозившись, проделал это, и машина заурчала. – Ну, с твоими наклонностями и способностями я тебя к своей тачке и близко не подпущу! – пошутил он.

Джип медленно выехал на дорогу, цепляя кочки покалеченным дном.

– Осторожней! – умоляла Рената, чувствуя, как при каждом рывке напрягается от боли Сашино тело.

Раненый снова забылся лихорадочным сном. «Чероки» наконец ощутил под колесами асфальтовое покрытие и радостно покатил, точно стараясь загладить свою вину от тех толчков, которые заставил вытерпеть пассажиров, и словно намереваясь наверстать упущенное время, которое ушло на «переподковку».