Дион Форчун - Жрица моря

Мне открыл юноша евразийской наружности; он провел меня в крошечный офис, где я лицом к лицу столкнулся с монголом — нет, даже скорее с китайцем. Здесь я мог без труда получить все, что мне было нужно: меня немедленно снабдили маленькими аккуратными пакетиками сандалового дерева, расщепленного на лучины для растопки, за которые я заплатил не больше, чем они стоили, хотя сандаловое дерево было достаточно дорогим. Меня потом долго интересовало: кто же топил сандаловым деревом и по какой причине? Еще меня интересовало, догадался ли китаец о том, зачем мне нужен был сандал — ведь он не выказал ни малейшего удивления и не задал ни одного вопроса.

Затем я вернулся домой, где за обедом выдержал скандал с сестрой. Если и существует что-нибудь, что может вывести меня из себя, так это свинина на ужин — и она-таки умудрилась подать мне ее! Более того, мясо оказалось полусырым. Так что я отправился в отель «Король Георг» в поисках чего-нибудь съедобного; по дороге я встретил мясника; я сообщил ему, что если он еще хотя бы раз пришлет нам домой свинину, я перестану покупать мясо в его лавке, договорившись с кем-нибудь другим. Мясник лишь ухмыльнулся в ответ. Да, иногда бывают времена, когда я изумляюсь сам себе.

Проведя замечательный вечер в «Георге» в зале ресторана, предназначенном для деловых встреч, я начал подумывать о том, что буду и далее обедать здесь, пропуская стаканчик вина после нормального обеда, — и да хранит Господь весь этот «Союз девушек» с их «Лентами Надежды» и тех, кому это все нужно. Мне всегда претила идея служить хорошим примером для остальных и я не понимал, почему наша семья должна служить примером: ведь если мы не занимаемся благотворительностью, то почему на нас должны обращать внимание? Во всяком случае, мне казалось, что я никогда не замечал такого внимания со стороны других.

Все последующие три дня я вместо аукционов занимался куплей-продажей; вообще-то я не люблю это, но в тот раз я покупал от имени одного большого дилера с Бонд Стрит — такое мне как раз нравилось. Третьего дня он объявился у нас собственной персоной после того, как я пытался его убедить с помощью фотографий; завершив сделку, мы поужинали с ним в отдельном кабинете в ресторане «Георга». Здесь обслуживают всегда хорошо — мать владельца отеля готовит, а я выбираю вина. Учтите, речь идет о серьезной пище: там и жареное, и вареное, и фруктовый пирог, и прочая и прочая; и это требует изрядных усилий — ведь семья, владеющая гостиницей, зарабатывает себе на жизнь. В отдельном кабинете мой приятель заметил также очень милые панели, обшитые жатой тканью. Он пожелал приобрести их, но владельцы гостиницы не согласились. Мы слышали, как старая леди на кухне говорила об этом, так что настаивать было бесполезно. После ужина я, привел дилера к себе и дал ему продегустировать вина, лично отобранные Морган Ле Фэй, затем проводил его, опьяневшего, к нему домой. Естественно, я тоже взял себе выходной, а там наступил уикэнд.

Когда я в пятницу вечером подъезжал к форту, моя машина благоухала, как, восточный храм, — весь ее багажник был забит сандаловым деревом. Я нашел мистера Трета в состоянии крайнего возмущения: можжевельник торчал у него в волосах, а посиневший глаз заплыл. Зная цыган, я не платил им вперед за можжевельник, снабдив их запиской, в которой просил мистера Трета выплатить им оговоренную сумму, заверив, что рассчитаюсь с ним по приезде. Однако они совершили подлость — пытаясь подделать цифры, они все перепутали и исковеркали, в результате чего появилась клякса, из-за которой было абсолютно невозможно разобрать истинную цену. Тогда он решил оценить работу по-своему, предложив им либо брать деньги, либо отправляться со своим грузом восвояси. Его цена была значительно меньше изначально оговоренной в записке, так что цыгане сочли себя оскорбленными. Сбив его с ног, они навалили на него весь груз можжевельника, и мистер Третоуэн не был раздавлен лишь благодаря усердию своей жены. Когда я приехал, она как раз прикладывала кусок свежей говядины к его глазу.

Я помог ему нагрузить можжевельник в его пыхтящий драндулет, и процессия отправилась. Кедровых чурбаков вышло порядочно — по состоянию дороги я видел, что старина Трет неплохо потрудился. Распиливать кедр весьма трудно, и я не мог поверить, что из одного дерева получилось столько чурбаков; у меня даже появилось подозрение, что предприимчивый наследник старой смотрительницы скупил все кедры в округе. Все-таки крестьянский череп внутри устроен гораздо лучше, чем снаружи.