Пол Андреотта - Очищение огнем

— Ну и что?

— Я как обычно пошел и собрал почту.

Мои слова сопровождались энергичными жестами. Я наклонился, словно собирая письма с пола, как это происходило каждое утро в течение последних четырех лет. Когда звонила консьержка — примерно в четверть десятого, — я обычно был в ванной. Потом с полотенцем на шее я шел собирать письма, просунутые под дверь, и, возвращаясь, быстро просматривал их. Большинство писем было для меня, а остальные я передавал Ким, которая еще лежала в постели.

— Ну? — повторила она.

— Там был один конверт. Большой коричневый конверт для тебя, раза в два больше обычного.

Она смотрела на меня открыв рот, пытаясь понять к чему я клоню.

— Да, — сказала она.

— Ты припоминаешь что-нибудь?

— Нет, но продолжай.

— На обороте конверта было пять печатей из красного воска. Одна в середине и по одной в каждом углу. Это меня особенно волнует.

— Почему?

— Ким, пожалуйста, постарайся вспомнить. Ведь это довольно необычно получать конверты с печатями.

— Не знаю. Что тут такого важного, дорогой?

— Сейчас не время об этом, — я почувствовал раздражение. — Мы никогда не получали таких конвертов.

— Нет, получали. Помнишь, как прошлой зимой Франсуа Патрис устроил свою средневековую вечеринку? Приглашения были в виде пергаментных свитков с восковой печатью и лентой.

— Я говорю не о прошлой зиме. Я…

— Я получаю тонны документов. Все пресс-атташе в Париже посылают мне свои материалы, надеясь, что я помещу их в газете.

— Что с тобой, Серж? Серж, послушай, у меня важная встреча. Это представители Брюстера, крупного лондонского дизайнера, и мне совершенно необходимо получить информацию для следующего номера. Он выходит во вторник.

Я поймал ее за локоть.

— Одну секунду. Ты разломила руками, не так ли?

— Ну ладно, — похоже, она смирилась с мои допросом. — Я сломала печати, что из этого?

— И ты не помнишь, что было внутри?

— Мы пошли по второму кругу, — сказала она. — Да, я помню.

— Что?

— Приглашение на приватный просмотр.

— Какой приватный просмотр?

— Не знаю. Я просто предположила. Это мне начинает надоедать.

— Что, если там не было ничего?

— Дорогой, ты, наверное, не в себе, ты просто действительно сошел с ума!

— Ты не поинтересовалась, откуда оно?

— Почему ты задаешь такие вопросы, Серж? Послушай… — искра иронии зажглась в ее глазах. — Будь у меня любовник, он не стал бы писать любовные письма, запечатанные воском. Почему ты спрашиваешь об этом?

— О черт!… Ладно, не обращай внимания. — И я нажал кнопку лифта. — Возвращайся к своим англичанам. Извини меня. Я…

Мне хотелось сочинить хоть какое-то объяснение.

— Я должен был получить из провинции один важный документ для статьи. Мне показалось, что я по ошибке дал его тебе, и… Ладно, извини, забудь об этом.

— Мы сегодня идем в кино, дорогой?

— Нет, — сказал я, — мы обедаем дома.

— Ты заедешь за мной?

— Не улыбайся, — попросил я, заходя в лифт, — ради Бога не улыбайся.

Она наклонилась, когда лифт начал опускаться.

— Прими валидол, дорогой. Я просто… < Вернувшись к остановке, я долго не мог найти билет. Пришлось выгрузить все содержимое карманов на скамью. Наконец он нашелся, и через 20 минут я прибыл в офис. Мой ум был расслаблен, как после долгой беспробудной пьянки.

Невозмутимый Феррер возился со своими диапозитивами.

— Иди сюда, Серж, — позвал он и вручил мне увеличительное стекло. — Вот, посмотри.

Насколько я мог видеть, это были фотографии облаков.

— Большая гроза 15 октября. Я ездил в Брест по поводу той истории о пропавшем адвокате. Но больше всего меня интересовал Сен-Мишель. Смотри…

Гора Сен-Мишель выступала из тумана и волн облаков, из пустоты и моего кошмара, словно застывшая в небе каменная молитва. (Может, ей могла бы помочь вера в Бога?) — Но Берни этим не интересуется, — продолжал Феррер. — Хочу послать в «Имаж де Франс». Как ты думаешь, стоит?

— Я тоже не интересуюсь.

— Что случилось, Серж?

— Чем ты сейчас интересуется Берни? — спросил я. Вопрос казался мне чрезвычайно важным. Я обратился к Фернанду, составителю макета:

— У тебя случайно нет вечерней газеты?

— Только что принесли последний номер, — сказал он, протянув мне «Франс Суар».

Я начал читать колонку за колонкой и на третьей странице нашел то, что хотел, — это была настоящая удача. Сложив газету, я бросился к стеклянной кабинке, в которой обитала Сюзанна, секретарша Берни.