Наталья Иртенина - Уставшее время

Наконец, путешествие по замку завершилось. Лысый мажордом подвел Митю к массивным дверям и, знаком велев ждать, скрылся за ними. Все это начинало нервировать Митю. Кто хозяин дома? Что ему надо? Митя подошел к высокому, в два пролета, окну, обрамленному тяжелыми шторами цвета бордо, и принялся разглядывать ландшафт, прилизанный профессиональным садовником. Через некоторое время дверь позади него распахнулась. Он повернулся, ожидая увидеть лысого дворецкого. Но вместо него оттуда вышел человек, которого Митя, несомненно, видел когда-то раньше, только не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах. Тощая фигура, бледно-желтый цвет подвижного лица… Человек подошел к висевшему напротив окна зеркалу и стал поправлять жидкие волосы быстрыми, нервными движениями. В зеркале он увидел Митю, но не обернулся. А когда он начал придавать своей растревоженной физиономии надменно-властное выражение, Митя вспомнил. Это был тот тощий хлюст, свалившийся в припадке эпилепсии в гостях у Фаддей Фаддеича. Митя чуть было не поинтересовался у него учтивости ради здоровьем, но тут дверь вновь распахнулась, и его наконец пригласили.

За дверью оказалась просторная, светлая оранжерея. Под стеклянным сводчатым колпаком росли образчики нездешней флоры. Центральная дорожка, укрытая ковром, обрамлялась ползучими стеблями, большими листьями разных очертаний. Зеленые заросли пестрели пятнами пахучих цветов самых дивных окрасов. За этим буйством красок Митя не сразу разглядел хозяина оранжереи. Тот сидел в глубоком кресле черной кожи, в закутке, утопленном в зеленых джунглях. Рядом стоял столик, напротив — еще одно кресло. Как только Митин взгляд сфокусировался на человеке в кресле, тот сделал приглашающий жест.

— Что же вы не проходите, Дмитрий Александрович? Располагайтесь, чувствуйте себя как дома.

Ему было лет сорок. Гладко выбритое лицо, легкие мешки под глазами, искусно маскируемые, волосы уложены феном.

Митя сел в кресло.

— Кофе, коньяк, бренди, виски? Сигары? — Хозяин указал на раскрытую коробку, полную толстых, длинных сигар.

— Кофе.

Через две секунды дверь оранжереи отворилась и вошла девушка, одетая горничной — розовое короткое платье, белый кружевной передник, волосы гладко зачесаны в тугой узел.

— Катюша, кофе мне и гостю.

— Хорошо, Вальдемар Петрович, — ответила она, и Митя подумал, что сейчас она сделает книксен.

Но книксена не последовало, и Митя потерял интерес к горничной.

— Однако, ближе к телу, как говорят в Одессе или не помню где, — продолжил Вальдемар Петрович. — Вы, думаю, уже догадались о цели вашего визита сюда, так что…

— Ни в малейшей степени, — перебил его Митя.

— Ну что ж, тогда начнем, как говорится, с начала. Некоторое время назад к вам по ошибке попали документы довольно интимного свойства…

И этот туда же, кисло подумал Митя. В этот момент появилась горничная с подносом и, расставив на столике чашки, сахарницу и дымящийся кофейник, тут же исчезла.

— Так вот… — сказал Вальдемар Петрович, берясь за чашку.

— Прошу прощения, а вам не кажется, что эта тема уже изрядно устарела?

— Ну что вы, такие темы не стареют. Так вот. Не соблаговолите ли поделиться со мной сведениями о нынешнем местонахождении этих документов? И заметьте — я ни в коем случае не собираюсь вас запугивать и терроризировать. Как вы заметили, атмосфера здесь весьма комфортная и располагает к откровениям. Разумеется, я наслышан о развесистой лапше, которую вы навешивали на уши тем безмозглым идиотам. Мне неизвестно, для каких целей вы предназначаете эти бумаги. Но предупреждаю вас, вы влезли не в свою игру. Вы творческий человек, к чему вам вся эта наша грязь, что вы с ней хотите делать? Заняться разоблачениями? Бросьте! Вам никто этого не позволит. Мы дадим вам денег. Сколько скажете. Деньги тут не главное.

— А что главное? — наивно полюбопытствовал Митя.

— То же, что и всегда. Власть. Желательно неограниченная и еще желательней — скрытая, тайная, подземная. Что, по-вашему, такое настоящая власть? Не-ет, вы не знаете этого, откуда вам знать. Настоящая власть — не там, не наверху. Наверху сидят только деревянные болванчики, всенародно избранные и всенародно же поротые. Это они — лицо власти. А мозг власти — это мы, те, кто держит болванчиков за ниточки и дергает их ручки и ножки. Мы невидимы, но истинная власть всегда невидима, она прячется в подполье, в темноте, в…

— В склепах, — подсказал Митя.