Алексей Атеев - Кровавый шабаш

— А что, можешь подбросить?

— В твоем распоряжении.

— На Зеленое шоссе…

— А зачем тебе туда? — спросил он, когда машина вырвалась на широкий проспект.

— Подружку навестить.

Дом, который она искала, обнаружить было довольно трудно — так разрослись окружавшие его деревья и кустарник. «Словно нарочно маскируют», — отметила Женя. Дом был трехэтажный, с двумя подъездами, и вид у него был запущенный. Штукатурка кое-где осыпалась, обнажив красные кирпичи.

«Двенадцатая квартира, видимо, находится во втором подъезде», — сообразила Женя и открыла тяжелую дверь. В подъезде было прохладно, царила необычная чистота, некая сиротская ухоженность. Нужная ей квартира была на верхнем этаже. Она почему-то крадучись поднялась по лестнице. Дверь украшала большая коричневая печать. Итак, квартира опечатана.

Она позвонила в соседнюю. Долго никто не открывал, потом послышались шаркающие шаги и раздался старушечий голос:

— Кого надо?

— Из собеса, — сообщила Женя, вспомнив наставления Буянова.

— Пенсию принесла, что ли? Ну наконец-то! Заждалась…

— Нет, я не пенсию… — смутилась Женя. — Я по другому вопросу.

— По какому же?

— Насчет вашей соседки.

— Какой еще соседки?

— Вержбицкой.

— Так ее убили.

— Я знаю. Да вы бы открыли!

— Нет уж, не открою! Из собеса она! Нечего врать! При чем тут собес?

— Может, все-таки откроете?

— Иди отсюда, пока в милицию не позвонила! Проходимцев развелось!.. Из собеса!..

Женя еще с минуту постояла в напрасном ожидании. Есть еще одна дверь. Хорошая дверь, обита кожзаменителем. Табличка с номером. Солидно. Она нажала кнопку звонка. Почти сразу щелкнул замок, и дверь приоткрылась, придерживаемая цепочкой.

— Здравствуйте, — осторожно сказала Женя, — я из милиции.

На этот раз она решила говорить только правду.

— Здравствуй, деточка, — кивнула ей благообразная старушка.

— Мне нужно поговорить с вами. Меня интересует личность вашей бывшей соседки Вержбицкой.

— Несчастной Светочки? Ну конечно. А позвольте?.. — Старушка вопросительно посмотрела на Женю.

Она достала из сумочки свое временное удостоверение и подала его старушке. Та, держа картонный квадратик перед носом, близоруко вглядывалась в него, потом в сомнении посмотрела на Женю:

— Что ж, заходи.

Женя переступила порог и внимательно посмотрела на обитательницу квартиры. В ней было что-то кукольное. Сверкающие серебром мелко завитые волосы, блестящие голубенькие глазки, губки сердечком, яркий румянец на щеках. И шелковый халат — по черному фону ярчайшие розы, желтые и пунцовые.

Комнатка, куда она вошла вслед за старушкой, являла собой как будто домик куклы Барби. Оборочки, рюшечки, воланчики… Сборчатые занавески, словно старинные панталоны. На стенах живого места нет, все завешано небольшими картинами, фотографиями в рамках, гравюрками.

— Садись, деточка, вот сюда, на диванчик. — Старушка прямо-таки втиснула Женю в крошечную кушетку на гнутых ножках, сама уселась напротив в такое же крохотное креслице. — Так что тебя интересует?

— Соседка ваша бывшая. Та, которую убили.

— Светочка Вержбицкая? — Старушка удрученно покачала головой. — Времена нынче страшные. Если уж таких очаровательных девиц отправляют на тот свет, я и не знаю, что сказать. Ведь это ангел был. Воздушное создание. Сильфида. Вы тоже ангел. Но земной, осязаемый, а она… — Старушка достала из кармана халата носовой платок и осторожно промокнула им сначала один глазок, потом другой. — С таких вот пор ее знала. — Она показала ладонью, с каких именно пор. — Можно сказать, она выросла на моих глазах.

— Она что же, здесь с самого детства жила?

— Здесь проживали ее дедушка и бабушка, а родители обитали в других местах. Так как они между собой, мягко говоря, не ладили, Светочка большую часть времени проводила в этом доме. Когда дедушка и бабушка отдали богу душу, эта квартира досталась ей.

— А родители?

— След отца потерялся, а мама ее — эффектная была женщина — покинула этот свет вслед за своими близкими, нужно сказать, очень достойными людьми. Дедушка ее, Морис Мо-рисович Фурнье, из обрусевших французов был. Работал директором кондитерской фабрики. Наш дом когда-то принадлежал кондитерской фабрике… И большинство его обитателей трудились именно там. В том числе и я. Довольно оживленный уголок когда-то был, а теперь остались одни старики вроде меня. Мама Светочки, я вам без обиняков доложу, была довольно ветреной особой — видимо, сказывалась французская кровь. Светочка почти постоянно проживала здесь. Окончила иняз местного пединститута два года назад.