Александр Варго - Льдинка

– Ингри, – позвал он его тихо, и норвежец повернулся к нему раздутым, как у утопленника, лицом. Глаза заполнены чем-то студенистым. Грязный свитер задрался, и теперь он мог разглядеть, что с ним происходит. И сразу подумал про обугленное бревно. Черное, с глубокими трещинами. Его кожа была такой же – спекшейся, черной и твердой, как копыто или пятка неандертальца, потрескавшейся, и в эти трещины можно спокойно просунуть монету (например, золотую, с изображением профиля Хъяц’нигунни), а внутри что-то зловеще краснело. Мясо, наверное. Тух-Тух выглядел так, будто его крутили на огромном вертеле и забыли вовремя перевернуть, вот он и подгорел слегка. Тима чувствовал зловоние, идущее от его тела, – запах смерти и разложения. Из отстреленной культи даже не шла кровь. Наверное, в этом человеке ее просто не осталось.

– Ты умираешь? Давай я перережу тебе глотку, – предложил Тима. – Сделаю тебе одолжение.

Тух-Тух схватил его за локоть здоровой рукой, и он увидел, что на ней не было пальцев, только два отростка с когтями. Тима рванулся назад, и клешня повисла у него на локте. Тима сбросил эту гадость на землю, когти сжались и замерли. Ха! Его кисть оторвалась, как крылышко вареного цыпленка!

– Ты до сих пор не понял, Тух-Тух, с кем имеешь дело, – сказал Тима. – ЕЕ нужно любить , тогда и с тобой будет все в порядке. Только любить не как, скажем, апельсин или игру в футбол. Любить больше всех, даже больше себя. Даже больше бога, хоть ты в него и не веришь. Как ты говорил? Любовь – это ведьма? Постарайся полюбить эту ведьму. Хотя тебе уже поздно.

Тух-Тух начал что-то говорить, но ему мешала губчатая масса, вылезающая из дыры, которую уже и ртом-то назвать было сложно. Великий Бродяга Севера, как он сам любил себя называть, прошел такой путь, нашел бесценный клад, и сейчас он умирал, корчась в судорогах, и его сильное, натренированное и выносливое тело было бессильно против чар Хъяц’нигунни.

Дильс спросил, где Артур. Тима ответил, что не знает, он ведь был связан. В палатке Артура не оказалось, как и Антона, и Дильс побрел к выходу, с остервенением сжимая в руках ружье. Нож так и торчал из его плеча.

Тима тоже заглянул в палатку. Перед входом он увидел обрывки веревки. Тима проверил вещи. Как грустно. Исчезла фляжка, на дне которой было немного спирта. Не нужно иметь много ума, чтобы понять, зачем Артур взял ее с собой.

Тима поспешил за Дильсом. Нужно догнать Артура.

– Ты скучаешь по родным? – спросил Дильс, и Тима удивился. Подобные вопросы не свойственны Дильсу.

– Есть немного.

– Когда мы вырвемся отсюда, я провожу тебя в тот дом. Ключи у меня с собой, – хихикнул Дильс. – Ты вернешься к себе и напишешь книгу о том, что здесь произошло. Это будет самая знаменитая книга, Тимофей. Ты станешь известным и богатым.

– Разве сейчас мы не богаты? – спросил Тима, и Дильс захрюкал, что, видимо, означало смех. Только сейчас Тима заметил, что он почти раздет, на нем рубашка, кальсоны, и он идет в носках. Тима тоже был легко одет – без шапки и в одном свитере. Но это уже было неважно.

Тима посмотрел на нож, рукоять которого вызывающе торчала из пропитанной кровью рубашки Дильса, тщетно пытаясь вспомнить длину лезвия. По его подсчетам, в теле Дильса сидело как минимум десять сантиметров закаленной стали.

– Я могу вынуть нож, – сказал он, думая, действительно ли он готов это сделать.

Дильс с удивлением посмотрел на рукоятку и покачал головой:

– Потом.

Он снова захрюкал, но «смех» быстро перешел в глубокий кашель, и Тима с трудом разобрал, как он сказал:

– Ты представляешь… он покрылся коростой и почти весь… сгнил изнутри, но все равно… нашел силы его метнуть. Пару сантиметров правее, и он попал бы в сердце.

Он сипло вздохнул и прошептал:

– Злата, любимая моя. Скоро я приду к тебе.

Артур не помнил, как ему удалось притащить бесчувственное тело Антона в пещеру. Когда они добрались до лаза, ведущего к льдине, Антон очнулся.

– Ы-ы-ы! – изумленно промычал он, оглядываясь. Где он, черт возьми? И что здесь делает Артур?

Словно угадав его мысли, Артур ухмыльнулся:

– Ты поможешь мне в одном деле. Хорошо?

Не дожидаясь ответа Антона, он быстро закрепил на выступе веревку и подтащил его вялое тело к лазу.

– Сейчас я надену на тебя вот этот ремень, а когда ты окажешься внизу, то снимешь его, понял? А-а черт, у тебя и пальцев-то не осталось… В общем, ладно.

Антон автоматически кивнул, не понимая, чего от него в конечном счете хотят. Когда Артур спустил его, он послушно попытался отстегнуть ремень, но у него ничего не выходило. Это и немудрено – на руках у него не осталось пальцев, но Артура это не смутило. Он просто спустился по этой же веревке, больно стукнув по голове Антона. Только сейчас Антон заметил, что к поясу Артура пристегнут какой-то мешочек, который он снял и развернул. В нем лежали странные инструменты, как то: кусачки, молоток, стамеска, нож… затем он быстро расставил по всему периметру пещеры свечи и зажег их.