Дэн Симмонс: Костры Эдема

Пеле покачала головой:

– Ты знаешь слова. – Она легко дотронулась до головы Корди Стампф. – Отныне ты принадлежишь к служительницам Пеле. Иди.

Байрон Трамбо попытался сделать шаг и тяжело сел на камень.

Корди повернулась к нему:

– Вы в порядке?

– Да, – выдавил миллиардер.

– Спрячьте голову в колени. Это помогает.

Он послушался, и постепенно головокружение прошло.

– Вот черт. – Он поднялся на ноги. – Эй, а где же она?

Корди оглянулась и увидела, что женщина исчезла.

– Она там. – Она показала на оранжевое зарево над вулканом. – Пошли. Я верну Элинор и помогу вам с вашим японским приятелем.

– Хорошая штука. Если бы мы выступали с этим в цирке, могли бы разбогатеть.

– Вы и так богаты, – напомнила Корди.

Он усмехнулся:

– Был. Япошки, должно быть, уже подлетают к Токио.

– Вы хотите сказать, что не заработаете миллион, даже если завтра у вас не будет ни гроша?

Улыбка тронула губы Трамбо.

– Да нет. Не хочу.

Они помолчали, а потом он воскликнул:

– Господи, ну и вонь от нас!

– Пошли. Когда все кончится, примем душ.

– Было бы неплохо, – сказал миллиардер, зябко переминаясь с ноги на ногу.

Корди оценивающе оглядела его.

– Знаете, а вы неплохо выглядите в голом виде. Для мужчины, конечно, – прибавила она.

Корди и Элинор спали долго, не слыша гудения садящихся и взлетающих вертолетов. Разбудило их пение птиц.

Элинор подошла к огромной кровати, где раскинулась Корди, так и не успевшая снять грязную рубашку и джинсы, которые она надела в Большом хале.

– Доброе утро.

Корди приоткрыла один глаз. Элинор протягивала ей чашку с горячим кофе.

– Где ты его нашла? – спросила она, едва шевеля губами.

– В твоем шкафу. Всем постояльцам полагаются кофеварка и запас кофе. – Она поморщилась. – Как болит голова!

– Да. Ты помнишь, что случилось?

– Нет. Так, какие-то обрывки.

– А как ты себя чувствуешь помимо головной боли?

– Ничего. Только пятки ноют.

Корди усмехнулась:

– Я хорошо их побила, когда загоняла обратно твою душу.

– Знаешь, что странно? – спросила Элинор.

– Что?

– Я никогда не верила в жизнь после смерти.

– Я тоже.

– И еще… я и сейчас в это не верю.

Корди отхлебнула кофе.

– Я понимаю, о чем ты говоришь, Нелл. Все это кажется нереальным. Как будто мы попали в параллельный мир или еще какую-нибудь ерунду из фантастических фильмов.

– Когда я очнулась, то подумала, что мне будет трудно вернуться к изучению Просвещения. Но сейчас я понимаю, что это не так. Может быть, я даже лучше пойму его.

Элинор помолчала.

– Что скажешь, если я сейчас оденусь и мы посмотрим, что осталось от этого места?

– Прекрасная идея. Только мне придется принять душ и надеть что-нибудь посвежее.

Элинор принюхалась:

– Какие у вас интересные духи, леди!

– О, это новинка сезона. «Лимбургский чеснок с анчоусами». Прекрасно отпугивает духов.

Элинор встала:

– Слушай, я даже еще не поблагодарила тебя. Не знаю, как и…

– Никак, – отрезала Корди. – Просто мы теперь…

– Как сестры. В радости и в горе.

– Да. – Корди отпила еще глоток. – А вот кофе, Нелл, ты варишь паршивый.

Первый этаж был засыпан обломками мебели и черепками посуды. На грязном полу валялись сломанные деревья и вырванные с корнем цветы. В миле к северу и югу виднелись столбы дыма от лавовых потоков, но сам курорт не пострадал, хотя шторм причинил ему немало разрушений.

Повсюду сновали рабочие и спасатели в желтых комбинезонах, блестящих на ярком утреннем солнце. Северный ветер отогнал тучи пепла далеко в океан, но иногда к свежему дыханию моря еще присоединялся запах серы.

У входа в здание суетились репортеры. На Элинор с Корди тут же направили телекамеры, но они отмахнулись и поднялись наверх, миновав спящих охранников.

Байрона Трамбо они нашли в разоренном банкетном зале. Миллиардер стоял на террасе и глядел вдаль. На нем были гавайская рубашка, шорты и сандалии. Рядом примостился Уилл Брайент.