Александр Асмолов: Песок в кармане

— Погоди, плесни себе из пакетика.

— Что плеснуть? — не поняла она.

— Там в пакетике «доктор абсолют», — усмехнулась подружка, показывая на пакет, в котором обозначилась литровая бутылка. — Добавь, сколько хочешь.

— Нет. У меня завтра погружение, — отказалась Варя. — Извините, девчонки.

— Вот так всегда, — тут же зашумела компания.

— Там ведь холодно.

— Мы ее теряем.

— А за первую сессию?

— Правда, мне нельзя, — не сдавалась Варя. — А то плохо будет.

— А вот нам будет хорошо!

Под общий одобрительный возглас дружная компания начала чокаться и поздравлять друг друга с каникулами, отпуском в Африке и предстоящими знакомствами с горячими восточными парнями. Первая сессия удивительно сплотила всех девчонок группы. Даже молчаливая Варя чувствовала себя в этой компании удивительно комфортно. Обычно она была молчаливой участницей многих девичников и походов в кино. Хотя над ней подшучивали и звали Зябликом, Варя чувствовала, что ее уважают. За внешней раскованностью и вызывающей манерой поведения скрывались обычные девчонки. Столица накладывала свой отпечаток на общение «старушек», но в душе почти все сокурсницы были добрыми и отзывчивыми. Так же, как она, они искали своего принца, только редко говорили об этом.

— Сегодня открываем сезон дискотекой, — низким грудным голосом томно проворковала Жанна.

— Будем скакать до утра, — подхватила пышная Светлана. — Я худею.

— Слушайте, — оживилась Галка, — там какие-то мальчики впереди сидели. Они тоже в нашем отеле поселились.

— Да видела я этих мальчиков, — вмешалась Наташка. — Оба вегетарианцы. Со стюардессой ругались, что им вместо заказанных овощей мясо предлагают.

Она хихикнула.

— А чернявый все блондину влажные салфетки предлагал, а тот обижался, что они ландышем пахнут.

— «Голубые», что ли? — Вика шлепнула рукой по воде. — Откуда они только берутся?

Компания оживилась, дружно вспоминая и изображая в лицах недавнюю историю Вики, которая пала жертвой обмана. Из параллельной группы мальчик, на которого та глаз положила, оказался «голубым». Он так долго стеснялся в этом признаться, что дотянул до последнего. Когда же решающий момент, тщательно спланированный всей компанией, настал, он сознался, стоя у последней черты. Чертой была обнаженная Вика с распростертыми руками на огромной кровати Наташкиных родителей, заблаговременно отправленных в театр. Рубикон не был перейден, а посрамленный Цезарь до сих пор опускает при встрече свои пышные ресницы и краснеет. Ну он же не виноват. Природа!

— Слушайте, девы, — прервала веселье Вика. — А у арабов тоже «голубые» есть?

— А как ты думаешь? — язвительно заметила Светка. — Почему у них разрешено по четыре жены иметь?

— Это чтобы никому обидно не было? — сделала удивленное лицо Вика.

— Выходит, — вмешалась Галка, — трое из четверых тут «голубые».

— Нет, православные, — Вика резко вскочила из воды почти по пояс, отчего ее пышная грудь всколыхнулась так призывно, что стоявший у стойки бара официант звякнул посудой. — Я против дружбы народов. Я буду только со славянами.

— Сядь, красавица, — хихикнула Жанна. — А то твой Ахмед уже устремился в объятья.

Все обернулись. Щупленький официант действительно торопился к бассейну с подносом. Дружный девичий хохот разлетелся звонкой стайкой между пальмами в поисках достойных слушателей. Однако никто из представителей сильного пола не откликнулся на скрытый призыв. Лишь арапчонок с подносом, подобострастно улыбаясь, застыл у бортика, предлагая сок.

— Эх, перевелись гусары на белом свете, — с театральным жестом грустно вздохнула Вика. — Нет бы, ведро шампанского девушке предложить, — грустно вздохнув, сожалела она, погружаясь в голубую воду бассейна.

— Не путай себя с молодой кобылкой, — улыбнулась Наташка. — Ведерко тебе, подруга, не осилить. Разве что мы поможем.

— А что, хорошая мысль, — подхватила Светлана.

— По ведру на девичью грудь, — гулко отозвалась Жанна.

У нее был своеобразный, грустный юмор. Впрочем, небезосновательный. Который год она высматривала себе богатыря среди «вьюношей», но все они оказывались мелкой породы. Иногда отчаяние овладевало девушкой, и она кидалась на грудь подруге, дабы выплакать вселенскую печаль. Однако печаль была таких же необъятных размеров, как женские прелести Жанны. Этот процесс был бесконечным. Единственное, что спасало несчастную, так это присутствие юмора. Вся компания уже привыкла к его целительному воздействию и старалась поддерживать Жанну в любом начинании. Только бы не допустить извержения слез! Каждый раз, когда это случалось, процесс выглядел так драматично, что рвал в клочья душу любого присутствующего. Не в силах оставаться в стороне, девчонки подхватывали «песню» Жанны. И тогда хор молодых, истерзанных, несчастных дев набатом раскатывался по окрестностям. Не приведи Господь случиться этому здесь! Каникулы будут омрачены.