Грим - Ученик слесаря [СИ]

А может, то не Петруха висел? А его родной или двоюродный брат, схожий лицом и комплекцией? А может, таких как Петруха уже полгорода. И это нашествие иных существ всему миру бедой грозит.

Утро было туманное. Перешагнув порог четвертого цеха, ступив из тумана в туман, Иван на минуту остановился. Грохот и лязг не так давил уши, как в разгар рабочего дня: была пересмена.

Ивана терзали сомненья: как поступить. Как дать знать о смерти Петрухи? Кому? Милиции? Ни в коем случае нельзя было выдавать своего вчерашнего присутствия на месте повешенья.

Отгулы его истекли, сегодня он должен выйти, механик в любом случае обязан обеспокоиться его отсутствием. Вызваться его навестить?

Но все его сомнения и колебания тут же развеялись, едва он, вошел в слесарку. Ибо первый взгляд Ивана пал на то место, где обычно по утрам сидел Петруха. И первым, кто отразился в его зрачках, был он.

Сидел в своей обычной похмельной позе, навалившись на стену, отрешенность была в его лице. Но Иван-то знал, что никакого похмелья не было, пьяным вчера наставник не выглядел, да и не был им. Висение в петле его утомило? Потеря зуба лишила сил?

Он все же прикрыл за собой дверь, застигнутый столбняком в дверном проеме, хотя инстинкт требовал оставить ее открытой, как это делает опытный почтальон, заходя в незнакомый двор, опасаясь возможного пса. Но здесь бригада была в обычном своем составе, так что немедленного нападения скорее всего не произойдет. Да и с какой стати ему нападать? Чего ты разнервничался?

— Здравствуйте, — поздоровался Иван с коллективом. И отдельно — с наставником. — З…здорово дядь Петь. П…привет.

Наставник, не глядя, кивнул. Все выглядело как обычно. На верстаке забивали козла. Токарь, открыв шкаф с инструментом, ковырялся в нем. Вот только Слесаря не было. И его возможный убийца вот он сидел, вялый и безынициативный. Отмается полдня и завалится в раздевалке с открытым ртом и выпученными глазами.

Иван подумал, что так должен бы выглядеть висельник, а не наоборот. То есть, в петле аккуратно он выглядел, словно спящий, насколько Иван при свете синей подсветки мог рассмотреть, а спя, был похож на висяка. Аномалия какая-то. Недаром сны его вычурны. В таком иррациональном состоянии — что может сниться нормального?

Полдня прошло, как в тумане, который во внешнем мире к полудню рассеялся. Внутренний туман в голове продолжал существовать. Иван даже особо не всматривался, заглядывая в рот уснувшего после обеда наставника: зуба не было, он это краем глаза отметил, охлопывая его карманы в поисках связки ключей. Ключи он обнаружил быстро. Искать долго не пришлось. А если б пришлось, то Иван, скорее всего, прекратил бы это брезгливое занятие.

Ключей было пять или шесть. От шкафчика в раздевалке. От шкафчика с инструментом. Один из них — от двери дома. Можно было попробовать угадать, какой именно, сделать с него слепок, а потом, не спеша выточить ровно такой же, и улучив другой удобный момент, опять же не спеша, обшарить квартиру этого наставника. Но Иван не был готов к столь продолжительному промежутку, откладывавшему удовлетворение его любопытства на неопределенный, пусть и не на очень длительный, но все же срок. Он просто прихватил всю связку с собой и покинул предприятие, рассчитывая, что покуда наставник спит, осмотреть его жилище тайно. Даже рискуя тем, что его отсутствие будет замечено. Даже тем, что будет замечено отсутствие ключей.

Вохры враждебные… Через проходную он не пошел, найдя в бетонном заборе щель, которой многие и до него пользовались.

Ходьбы до дома наставника было пятнадцать минут, ибо предприятие располагалось в этой же части города, которая раньше считалась предместьем, а теперь входила в городскую черту. Иван, не особо оглядываясь по сторонам, лишь на ходу краем глаза отметив, что улица, вроде, была пуста, перемахнул через забор. Ключи. Он на взгляд выбрал наиболее подходящий. Он действительно подошел. Открыл. Вошел.

Его сразу объяла тьма и прохлада. Он включил свой синий источник, ибо в темноте никак не мог нашарить ручку двери. Дверей оказалось две. Он дернул одну из них, и чуть не был ушиблен тяжелым предметом, ударившим его по плечу. Иван успел этот предмет подхватить, чтоб не наделал грохоту, ударившись о пол. Ловушку подстроил, надеясь убить? Но тут же понял, что никакой ловушки не было и в помине, просто открыл дверь в чулан, и с верхней полки на него упала посудина. Иван и сам не любил возиться с посудой, и сунув кастрюлю куда подальше, предпочитал о ней забыть. Посудина оказалась дюралевой жаровней, которая, конечно, могла убить, но только если с размаху, с оттягом, приложив дополнительное усилие сильной руки.