Грим - Ученик слесаря [СИ]

Тем же автобусом он вернулся назад, и проезжая мимо 109-го, вглядывался не менее напряженно, и то ли очень уж ему хотелось того, то ли действительно так, но только заметил он за забором промельк движенья. Значит, жизнь все же была. Значит, днем — не стоит пытаться. Он не оставлял мысли о том, чтобы проникнуть за этот забор. Пошарить по двору, заглянуть в окно. Только придется ночью опять, когда хозяин уснет. Развалины приходились на?103, за два номера до дома наставника, так что Ивану очень кстати пришелся этот ориентир. Вечером он решил повторить попытку.

Мы живем в недооткрытом мире. Где те рубежи, межи, за которыми открывается неправдоподобное и чудесное?

Впрочем, в нашем очаровательном отечестве чертовщина прёт изо всех щелей.

На этот раз он не пошел пешком. Дождался автобуса. Сошел на остановке, ближайшей к дому Петрухи. Час был примерно тот же, что и вчера, когда он, оставив надежду найти это жилище, садился в автобус, чтобы тронуться в обратный путь. Большинство окон было погашено. Окна дяди Пети, те, что выходили на улицу, были забраны ставнями. Днем, Иван это точно помнил, ставни были распахнуты. Значит, есть кто-то в этом доме. Сам ли Петруха, или тот, кому он поручил присматривать за жилищем, пока в Саратове сам гостит.

Никакого специального снаряжения, кроме фонарика, у Ивана с собой не было. Да и фонарик был не фонарик, а брелок для ключей, чтоб под ноги себе посветить. Более конкретный свет мог быть бы замечен хозяином или соседями.

Он перелез в палисадник, поискал в ставнях щелочку. Заглянул. Окно, ко всему прочему, было задернуто шторой. Он вылез обратно на улицу и заглянул через забор. Собаки, судя по всему, не было. Если б была, то уже дала бы о себе знать. Он перелез.

Во двор выходили еще два окна. В дальнем, в том, что было за крыльцом, горел свет. Ближнее было темно. Жилище довольно просторное на одного. По российским меркам. Три комнаты, определил Иван. Кухня. Сени. Крыльцо. Он ступил на крыльцо — оно еле слышно скрипнуло — подергал входную дверь: заперто изнутри. Шторы окна снизу были раздвинуты, из окна во двор падал треугольник света. Обойдя это пятно, Иван заглянул в окно издали.

Никакой мебели на первый взгляд в комнате не было. А на второй — обнаружилась пара предметов: самодельно сколоченный стол и табурет от того же производителя. Что и за мебель-то можно было принять разве что с превеликой натяжкой. Стены были выбелены белой глиной или известкой. Ни полок на них, ни гобеленов, ни тем более картин, ковров. Пол с этой точки не был виден Ивану, но и на нем, он был уверен, не было тоже ковров. Предельный минимализм. Даже шторы, что прикрывали верх окна, создавая треугольник света, были разноцветные. Левая была багровых тонов, правая — темно-коричневая. Но видимо хозяину на эти мелкие отличия было плевать. А может, дальтоник был. В таком случае он мог бы плевать на все краски этого мира.

Хозяин возник в поле зрения Ивана как-то внезапно. Возможно, наблюдатель в это время перемигнул, или отвлекся мыслью, но вот Петрухи в комнате не было, и вдруг он есть. Сидит на стуле, который только что был пуст, прихлебывает что-то из большого бокала. Вряд ли что-то спиртное: так, неспешно, с неравными паузами, пьют чай, перед тем, как хлебнуть, на него дуя, когда внимание отвлечено чтением вечерних газет или собеседником. Собеседника в комнате не было, но газета была, в которую дядя Петя и уткнул нос, воздев на него очки.

Мирный, ни на что не намекающий вечер. Одинокий мужчина средних лет решил перекусить или отужинать, перед тем, как улечься в постель. Сейчас выйдет, зубы почистит и погасит свет. Зубы… Нечего и пытаться зубы его рассмотреть отсюда. Даже если зевать начнет во весь рот.

Говорят, зевота заразительна. А ну-ка… Иван заставил себя зевнуть, и только с третьей попытки у него получилось искренне. Он зевнул еще и еще, наконец, и Петруха начал позевывать, но к сожаленью, прикрыв рот рукой, потом зевнул от души и уже в открытую, но на месте ли его зуб, Иван действительно не рассмотрел. Да и как он может на месте быть, если у Ивана за батареей лежит, завернутый в тряпочку?

Что еще? Какова в сущности цель этого ночного визита? Убедился, что наставник жив-здоров, не в Саратове, и не собирался туда, ибо смотаться туда и обратно за два дня только на личном самолете возможно. А дальше? Пошарить в темноте по двору? Заглянуть в пристройку, где, крытый пылью, хранится всяческий хлам?

Нельзя сказать, что такая мирная картинка Ивана как-либо раздосадовала. Если дядя Петя вообще не при чем, разумеется, он будет этому только рад. Оставит свои подозрения и домыслы и никому никогда не скажет о них, даже Александре. Александра. На миг ее лицо выплыло из темноты, глаза распахнуты, в каждом — по огромному вопросительному знаку. Что ты делаешь здесь, Вань? Напрашиваешься на происшествие?