Мерис Ирвесс: Янтарный волк (СИ)

— Отвечаю с конца, — подстраиваясь под необычную манеру собеседника высказывать мысли, уже искренне растянула накрашенные губки девушка, — Кофе буду. Желательно…

— Знаю-знаю! — замахал руками Никита, — горячий, без молока, но с пряностями и маленьким медовым пирожным. А что там насчет остальных вопросов?

— Перемен нет.

— А почему так грустно?

— А ты считаешь, что я должна радоваться? — пожала плечами Карина, — Я стою на земле, она крутиться, а я не сделала ни шагу вперед. Эта статика меня добивает. Все одно и тоже, изо дня в день. Я не развиваюсь ни как творческая личность, ни как личность вообще.

— Но разве ты не занимаешься своими картинами? — удивился владелец заведения.

— Занимаюсь. И это единственное, что спасает меня от полного Хаоса в голове. Весна, знаешь ли, не самое удачное время, чтобы расставлять все по полочкам. А именно этого мне сейчас больше всего и хочется. И перемен.

— Перемен? Слушай, ну это уже избито. Кажется, только ленивый не цитировал Цоя.

— Причем здесь «Кино»? Я также свободно могу процитировать кого угодно, но смысл от этого не меняется. Мне хочется чего-то нового, что вывело бы мою жизнь… существование на новый уровень.

Ник невольно вздохнул, услышав последнюю поправку подруги. В отличие от некоторых людей, он четко понимал разницу между случайно произнесенным словом и тщательно подобранным. И данный подбор его не очень-то обрадовал. Карина всегда была ему симпатична, хотя парень и считал, что у нее слишком много тараканов в голове на одного достаточно хрупкого человека. Ну, а что поделаешь? Женщина, тем более, художник просто не может обходиться без этих милых насекомых.

— И чего же хочет моя бывшая одноклассница? — подзывая пальцем официанта, поинтересовался Никита. Служка нагнулся, тщательно вслушиваясь в едва различимый шепот непосредственного начальства. Потом коротко кивнул, и, махнув накрахмаленным полотенцем, ушел за заказом.

— Не знаю. Но ничего такого сверхъестественного точно. Мне нужна цель, новое занятие. Мне иногда кажется, что я не совсем то, чем хочу быть.

— Не соответствие внешнего образа внутреннему содержанию? Это проблема всего слабого пола. Вы вечно недовольны своим видом и в сорок лет хотите выглядеть двадцатилетними девочками. Так что не переживай, это явление проходящие. Вот выпадут у тебя зубы, начнет все болеть, а спина перестанет гнуться, и все твои мысли будут лишь о том, как бы от этого избавиться, а на внешность уже будет плевать.

— Спасибо, Ник, утешил! — хмыкнула Карина, — У меня такое ощущение, что я просто не доживу до такого «замечательного» состояния.

— Брось. Лучше покушай вот это, — снимая с подноса две чашки кофе и целую горку из золотисто-коричневых роз, прервал собеседницу парень, — Я назвал эту прелесть «Золотая сказка». Правда, на сказку это не очень похоже, но зато по вкусу весьма приятно.

— Надеюсь, ты не облил обычные цветы глазурью? Я как-то не очень люблю траву.

— Обижаешь. Это чистейший шоколад, сам вырезал. Всю ночь сидел и выделывал их, — для убедительности хрупая первой розочкой, произнес Никита, — И, кстати, ты еще на третий вопрос не дала ответа.

— Да, — словно вспомнив, что пришла не ради вычурных украшений на выпечке, протянула Карина, — Я кончила свою «Осень».

— Отлично, может, я как-нибудь навещу тебя, посмотрю, во что превратились карандашные наброски больше напоминающие случайное сплетение кривых линий. Ладно-ладно, не обижайся. Просто для не посвященного они выглядят не слишком понятно. Зато твои картины — это, действительно, красиво. Очень. Но так что же там с твоей «Осенью»?

Художница даже не удивилась проницательности друга. Уже по ее тону друг понял, что с ее картиной, действительно, «что-то» произошло.

— Понимаешь, я вчера только обнаружила, что там листья берез по очертаниям напоминают волка. Представляешь, какая чушь? Вроде ветки, как ветки, желтые листочки. А взглянешь внимательнее, так там настоящая фигура зверя. Конечно, это может быть и мое воображение все это рисует. Я даже поверила в это, когда второй раз на картину посмотрела и никакого волка там не обнаружила. Но сегодня утром распаковала ее, и снова эта тварь.

— Интересно. Ты меня прямо-таки заинтриговала, — задумчиво произнес Никита, покусывая кончик ложки, — И что, она не может быть чем-то другим? Ну, например, собакой или медведем? Почему ты считаешь, что очертания волчьи?

— Просто я не думаю, что медведи могут выть. А зверь там точно на луну воет. Морда поднята, оскалена, а сам сидит. И на собаку не похоже, слишком крупная и поджарая. Если только это не лайка.