Питер Джеймс - Алхимик

Сегодня вечером он пустит в ход другую мощь. Ту самую, в чем он не сомневался, которую Бог использовал против Сатаны. Победу одержала не грубая сила, не его всемогущество, а хитрость. Он не знал, получится ли это у него. Он может только попытаться.

Рорке, занятый своим ритуалом, сейчас был тих и молчалив. Коннор сложил руки на коленях, закрыл глаза и начал медитацию Тринадцатого Портала, который он знал наизусть. Он чувствовал, как замедляется обмен веществ, ощущал, как сгущается темнота снаружи, высасывая остатки света из пещеры. Летучие мыши стихли, и в пещере воцарились спокойствие и тишина.

От холодного воздуха у него онемело все тело. Внезапно он увидел себя стоящим на краю озера. Высоко над ним раздался крик. Чарли Роули, объятый огнем, падал в озеро. Он врезался в воду и, издав одинокий отчаянный крик, исчез в облаке пара.

Коннор открыл глаза. Хотя стояла темнота, он чувствовал, как ухмыляется Рорке. Запах благовоний стал оглушительным. Рорке путал его мысли, пытался не дать ему сконцентрироваться. Коннор закрыл глаза и приказал себе хранить спокойствие.

Не сопротивляйся злу; если кто-то ударит тебя по правой щеке, подставь ему левую.

Он возобновил медитацию. Мышление против материи. Мозг против тела. Двадцать минут он медитировал без перерыва, постепенно уменьшая частоту сердцебиения. Все медленнее и медленнее. Шестьдесят пять. Пятьдесят пять. Сорок пять. Тридцать пять. Медленнее. Двадцать пять. Медленнее. Пятнадцать. Десять. Пять. Одно.

Один удар в минуту.

Вот так и держи. Один удар в минуту.

Он чувствовал, какой жар ненависти идет от Рорке, но не сделал попытки сопротивляться ему; вместо этого он принял его, как прикосновение губки. Перед глазами настойчиво плыли образы, отвлекая его. Отец, пробивающий стекло окна. Дико корчится мать, выкрикивая заклинания. Коннор принимал их в себя, всасывал, не позволяя себе никаких эмоциональных реакций. Его уши были полны ядовитой смесью голосов, странных языков, заклинаний. Его отец. Его мать. Испуганные и кричащие от страха, одинокие перед приближением смерти.

Один удар в минуту.

Это была единственная мысль, которую он позволял себе. Один удар в минуту. Его мантра. Он потерял все представление о времени. Порой он мог чувствовать, как Рорке старается вмешаться, он слышал шорох его одежды, его нервное тяжелое дыхание. Затем постепенно он начал ощущать, как приближается кто-то еще.

Один удар в минуту.

Теперь до него доносились какие-то новые звуки – яростный порыв ветра, который гремел, как клекот гигантской птицы. Он вздымался до крещендо и умирал, а через мгновение возвращался с новой силой. Он несколько раз возник за стенами пещеры и, издав низкий стонущий вопль, исчез.

Это было здесь.

Один удар в минуту.

Снаружи раздался треск, словно там хлынул дождь. Но дождя не было, это звуки ветра, который раскачивал деревья, топорщил кусты, поднимал песок, пыль и швырял галькой о скалы. Потрескивание превратилось в громовые раскаты, когда ветер ворвался в пещеру и обрушился на него со всех сторон и, вцепившись в волосы, старался сорвать с места. Он дернулся, пытаясь прикрыть лицо, но безвольно висящие руки онемели; он стоял прикованный к месту.

Один удар в минуту.

Ветер пробивался сквозь одежду, он становился все сильнее и холоднее. Летящий песок сек его по лицу, по рукам. Он себя чувствовал так, словно оказался в эпицентре взрыва.

Он услышал голос, поднимавшийся до хриплого визга. Рорке.

Коннор слушал, впитывая каждое слово. Хотя его обмен веществ сошел почти на нет, мыслил он по-прежнему ясно и остро и тут же понял слова, которые произносил Рорке. Это «Отче наш» по-латыни, прочитанный задом наперед.

Последовали и другие заклинания. Ветер крепчал с каждым из них, раскачивая Коннора. Окрепший порыв ветра ударил откуда-то сбоку и швырнул Коннора на пол. Он растянулся плашмя, но его собранность не нарушилась.

Один удар в минуту.

Не сопротивляйся злу. Копи энергию. Не сопротивляйся злу; если кто-то ударит тебя по правой щеке, подставь ему левую.

Копи.

В Библии сказано встречать ураган пригнувшись. Пригнуться, а не сопротивляться. Если ты позволишь себе согнуться, то не сломаешься.