Линкольн Чайлд - Книга мертвых

Диоген повернулся и посмотрел вверх. Прямо над ним нависал огромный темный гребень Бастименто, за которым скрывалась Сциара-дель-Фуоко – Огненная лавина. Этот гребень доходил до самой вершины вулкана, окутанной низкими облаками, сквозь которые виднелись огненные вспышки, сопровождавшие каждый новый выброс лавы вместе с сотрясающим землю оглушительным грохотом.

Диоген знал, что через несколько сотен метров тропа разделялась надвое. Левое ответвление уходило на восток и, изгибаясь, поднималось к кратеру по широким, засыпанным пеплом склонам Лисционе. Правое, более древнее, вело на запад, взбиралось по гребню Бастименто и резко обрывалось в месте пересечения со Сциара-дель-Фуоко.

Она отстала, и у него в запасе по меньшей мере пятнадцать, а то и двадцать минут. Он старался изо всех сил, взбираясь на гору так быстро, как только мог. Она просто физически не могла двигаться с такой же скоростью. И это давало ему время как следует обдумать и спланировать свой следующий шаг – теперь, когда она была там, куда он ее завел.

Диоген присел на раскрошившуюся от старости каменную стену. Первое, что пришло ему в голову, – устроить засаду в густых, почти непроходимых зарослях, обрамлявших тропу. Это очень просто: он спрячется за кустом гинестры в одном из изгибов и, когда она появится в поле зрения, выстрелит. Но такой план имел один серьезный недостаток: он слишком очевиден, и Констанс наверняка его предусмотрела. К тому же заросли были слишком густыми, и ему вряд ли удастся пробраться сквозь них, не поломав веток, что не укроется от внимательного глаза. А она, как оказалось, дьявольски наблюдательна.

С другой стороны, Констанс ничего не знала, не могла знать, о тропе: высадившись на острове, она сразу же направилась к вилле. Ни одна карта не способна передать всю крутизну и опасность этой неровной каменистой дороги. Немного впереди, перед самым разветвлением, есть участок, где тропа проходит под отвесным выступом, потом резко поворачивает и взбирается на него же. Это место со всех сторон окружено скалами, и деться Констанс будет некуда. Он дождется ее, спрятавшись на выступе, и ей придется пройти прямо под ним – другого пути нет. А поскольку она не знакома с тропой, то не сможет догадаться, что та потом возвращается на выступ.

Да. Пожалуй, это то, что нужно.

Диоген продолжил подъем и через десять минут достиг последнего изгиба тропы. Оглядываясь по сторонам в поисках укрытия, он обнаружил еще более удобное место – почти идеальное для засады. В конце концов, поднимаясь, она может заметить выступ и догадаться, где именно он прячется. Но прямо перед ним, глубоко в тени и наполовину прикрытая скалами, была расселина, которая не так бросалась в глаза, – точнее, ее совсем не было видно с нижнего участка тропы.

При мысли о том, что скоро все будет кончено, Диоген ощутил ни с чем не сравнимое облегчение и, затаившись, приготовился ждать. Действительно, лучшее место для засады невозможно себе представить: густая тень и окружающие скалы делали это убежище абсолютно невидимым.

По его расчетам, Констанс должна была появиться минут через пятнадцать. Он застрелит ее, а тело бросит в Сциара-дель-Фуоко, где оно исчезнет навсегда. После этого он вновь станет свободным. Следующие пятнадцать минут показались ему самыми длинными в его жизни. Когда они превратились в двадцать, он ощутил легкое беспокойство. Потом прошло двадцать пять минут… тридцать…

Диоген не знал, что и думать. Он был уверен, что ничем не выдал своего присутствия. Она никак не могла догадаться, где он находится. Наверное, с ней что-то случилось.

Вероятно, она слишком ослабла, чтобы подняться так высоко на гору. Диоген, правда, был уверен, что ненависть придаст ей сил, но, в конце концов, она всего лишь женщина. Она преследовала его много дней, наверняка почти ничего не ела и очень мало спала. К тому же потеряла немало крови. Как можно после всего этого взобраться на высоту почти трех тысяч футов по практически отвесной, незнакомой и очень опасной тропе, да к тому же ночью?.. Скорее всего эта задача оказалась для нее невыполнимой. А может, Констанс поранилась… Тропа была очень старой, часть камней выпала из нее или едва держалась. А в наиболее крутых местах, там, где древние греки соорудили ступени, многие из которых осыпались, она была еще и очень скользкой – настоящая смертельная ловушка.

Смертельная ловушка… Что же, вполне возможно – и даже наверняка – она поскользнулась и сильно ударилась, или упала и вывихнула ногу, или даже разбилась насмерть. Интересно, у нее есть фонарик? Вряд ли.