Мария Барышева: Мутные воды дельты

Лодка удаляется довольно быстро, идя к противоположному берегу под очень острым углом, и со своего места я еще могу разглядеть, как эта маленькая худышка на удивление проворно орудует веслами — не зря столько времени провела среди рыбаков, да и брат был подходящий. Но резинка идет как-то странно — и дело не в том, что она иногда принимается крутиться на месте — лодка как-то странно, косо сидит в воде. Поняв, в чем дело, я с размаху шлепаю ладонями по бетону.

— Заплатка!

— Плохо легла — я переделывать собрался, — растерянно бормочет Архипыч. — Уже сдувается… Позвать надо кого-то! Беги, позови Валерку… лодка… — он хватается за голову. — Ну, все, девке хана!

Я лихорадочно думаю. Пока я найду Валерия, пока я вообще кого-то найду, уйдет время, а лодка, судя по всему, сдувается быстро. Она, конечно, не утонет — ведь сдуется только одна секция, но сидеть в лодке Вита не сможет — придется плавать рядом и держаться за то, что осталось. Сама она до берега вряд ли доплывет — уже слишком далеко. Вот черт, похоже глупая девчонка к тому же только что зашла за границу фарватера!

Ей придется плавать рядом с лодкой, пока ее не выловят… А если пойдет судно… бликующая вода… А если… Я холодею, прекрасно понимая, что мои надежды на то, что ЕГО здесь больше нет — лишь пыль. Нужно немедленно плыть за Виткой, но кому?! На чем?!

«Казанка»!

Валерий меня убьет! И Витку тоже!

— Вы на моторке ходите?! — кричу я Архипычу почти в самое ухо, и он, вздрогнув, отскакивает от меня и мотает головой.

— На Валеркиной?! Да ты что?! Не могу я! Ох, Ленька, зови же кого-нибудь — чего ты топчешься?! Ой, чтой-то мне нехорошо…

Он осторожно усаживается на землю возле парапета, сморщив лицо. Я в бешенстве сплевываю, бегу к лестнице, ведущей на дорогу, но, уже почти ступив на первую ступеньку, делаю крутой вираж и мчусь туда, где безмятежно покачивается «Казанка», бормоча:

— Дура-дура-дура-дура!.. От, дура!!!

Развязать узел, затянутый Валерием, невозможно, и я, не раздумывая долго, отхватываю веревку ножом, швыряю ее в лодку, прыгаю следом и ногой отталкиваю «Казанку» от лестницы. Лодка качается, слегка проезжает бортом по бетону, и уходит за парапет, тихо разворачиваясь кормой вниз по течению. Я кидаюсь к мотору, но спотыкаюсь о весла, сложенные на дне, падаю и крепко ударяюсь многострадальным носом о банку — что-то не везет ему в последнее время. Ругаясь, я поднимаюсь — на банке кровь — моя кровь, и я чувствую, как она течет по губам, по подбородку. Снова кровь — как тогда… Неожиданно мной овладевает уверенность, что я совершаю вторую величайшую глупость в своей жизни и снова плыву прямо к НЕМУ, и мне хочется плюнуть на все, выскочить из лодки и бежать на поиски взрослых — пусть кто-нибудь другой вылавливает эту дурочку! Я поворачиваюсь — Вита уже слишком далеко, и мне не видно, что происходит с лодкой.

— Не суетиться… — бормочу я, подбираясь к мотору и сплевывая кровь. — Главное — не суетиться.

Так всегда говорит мой отец: первое правило в жизни — не суетиться. Торопясь не торопись, иначе ничего не выйдет. Но это только говорить легко, а на самом деле…

На самом деле нужно завести мотор.

Мне никогда не доводилось раньше самостоятельно ходить на моторках. В компаниях — бывало, с отцом и его другом, а также как-то раз с приятелем Веньки. Я никогда не запускал лодочный мотор, но не раз видел, как это делали другие, и мне кажется, что я справлюсь. На лодке Валеры стоит простенькая подвеска «Ветерок-12», и мне кажется, что хлопот с ней не будет. Я открываю краник для подачи бензина, покрепче хватаюсь обеими руками за тросик стартера и дергаю изо всех сил. Мотор молчит, и единственное, что я слышу, легкий шелест, с каким тросик возвращается в прежнее положение. Я повторяю движение, но мотор мертв. Мне в жизни его не завести — я слишком слаб для этого. Я сжимаю зубы и снова дергаю за тросик, но он соскакивает и сдирает мне кожу на ладони, и мне хочется отодрать мотор от лодки и колотить его о ступеньки, пока он не разлетится на куски. Но, к тому же, меня уже отнесло на несколько метров от лестницы.

Мне остается только одно — воспользоваться веслами, как Вита, но это будет гораздо тяжелее — «Казанка» не резинка, и вести ее веслами намного сложнее. Я снова свирепо дергаю за тросик, чуть не вывихивая себе руки, и вдруг мотор чихает один раз, другой, а потом начинает ровно тарахтеть. Я кричу «Ура!», шлепаюсь на банку, хватаюсь за румпель, выпрямляю свернувшийся на сторону мотор, чтобы на радостях не въехать в лестницу, судорожно пытаюсь вспомнить, что делать дальше, проворачиваю рукоятку газа, включаю передний ход, и моторка резко поворачивает и весело мчится вверх по течению — туда, куда мне совершенно не нужно. Ругаясь, я осторожно поворачиваю румпель, и «Казанка» разрезает воду по дуге, окатывая меня брызгами, и летит в противоположную сторону. Я облегченно вздыхаю. Теперь нужно только следить за румпелем, и мне это почти удается — только иногда лодка начинает возмущенно вихляться.