Артем Тихомиров: Приход ночи

У Тани имелся для меня аварийный набор, состоящий из большущего полотенца, тюбика пасты, щетки, упаковки тампонов и салфеток, а также кусок мыла и шампунь. Я могла воспользоваться всем этим на случай, если остаюсь ночевать. Как сейчас, например. Таня всегда была предусмотрительная. Она не позволяла мне обновлять шампунь, пасту и мыло и делал это сама, невзирая на мои протесты. Я решила, что раз Тане доставляет удовольствие проявлять обо мне такую заботу, я не могу ей запретить, даже если мне неприятно.

Я достала свой стратегический набор из шкафчика над раковиной и включила горячую воду. Раньше я находила в ванной комнате следы, оставленные Таниными подружками, молчаливые и забавные артефакты ее мимолетных увлечений. Иногда попадались трусики, иногда щетки для волос, станки для бритья ног, заколки, духи, карандаши помады, сережки, колготки, непарные носки, бюстгальтеры. Один раз была маленькая блестящая штуковина, похожая на гантельку. Я долго рассматривала ее, пока не поняла, что это предназначено для пирсинга. Кто-то вытащил гантельку из пупка или брови и, уходя, забыл вернуть на место. Таня почти ничего не рассказывала мне о своих любовницах, но у меня сложилось впечатление, что все они настоящие растеряхи. Я за своими вещами слежу тщательно и просто сгорела бы от стыда, если бы позабыла где-нибудь плавки. Мама приучила меня ничего не оставлять. Забытая вещь — это мелочь, а из мелочей складывается облик человека, говорила она. Истинная правда — по мелочам узнается человек. Сама Таня похожа на меня с моим стремлением быть аккуратной.

На этот раз я не заметила никаких следов другой женщины. Появилось даже легкое разочарование. Таня себе так никого и не нашла.

Ванна почти наполнилась, я попробовала, как вода, подбавила чуть холодной, сбросила одежду и забралась по самое горлышко. Обычно это помогает избавиться от похмелья. Я закрыла глаза, позволяя телу расслабиться. По коже побежали мурашки, и от удовольствия я чуть не застонала.

Струйка воды продолжала стекать в ванну. Я не любила, когда слишком тихо, мне требовался какой-никакой фон, а без него я ощущала себя неуютно.

Хорошо. Я постаралась отрешиться ото всех мыслей о вчерашнем. Я не помнила наших с Таней разговоров за вином, да это было и не важно. Еще сто раз будут повторяться эти посиделки, и сценарий их будет тем же самым: сначала мы плавно переходили из одной темы в другую, потом, когда градус опьянения повысился, стали перескакивать и забывать про начатое. Никаких открытий, ничего нового, но все-таки приятно. Если бы наутро не пришлось платить за удовольствие по полной программе, то было бы совсем хорошо.

Прошло несколько минут, и я поймала себя на том, что вспоминаю свое столкновение с бомжем возле метро. Картинка предстала передо мной яркая и детальная…

Я разозлилась настолько, что открыла глаза и села. Будто и сейчас я чувствовала вонь от бродяги, доносимую до моих ноздрей стылым ноябрьским ветерком.

— Что такое-то, в самом деле? — спросила я тихо, не удержавшись.

Зачерпнув горячей воды, я окатила ею лицо. Мысль о бродяге зудела в голове, куда я не могла добраться. Так чешется место на спине, недоступное для рук.

Я провела мокрыми руками по волосам, приклеивая их в голове.

Что теперь делать? Я начинала паниковать, при этом отчетливо понимая, что причин для этого нет никаких. Объективных причин, по крайней мере.

Как теперь я помню, что подняла пальцы и приложила их к своим глазам, точно убеждаясь в их существовании. Глазные яблоки и их движение под кожей век я чувствовала подушечками пальцев. Радужка серо-голубая, черный зрачок.

Сотни и тысячи раз я видела их, глядя на себя в зеркало, подкрашивая ресницы и изредка используя тени.

В один распрекрасный день какой-то грязный человек говорит мне, что я их потеряю… Как прикажете на это реагировать?

Таня всегда подшучивала над моей впечатлительностью, даже мнительностью, и втайне я признавала за собой это свойство. Я такая, какая есть, такой у меня темперамент. Я стараюсь держать эмоции при себе, и почти всегда получается, но бывает, что они выходят из-под контроля, особенно, когда на меня воздействуют негативно.

Я подумала, что на меня наслали проклятие. Как в том романе — «Худеющий». Бомж сглазил меня, и я попала во власть темной силы…

Чушь несусветная. Никто не виноват, что у него не все в порядке с головой, и меньше всего те люди, которым он сообщает такие «новости». Я представила, как бомж говорит всем и каждому, кто отказал ему в милостыне, подобные слова. От этой мысли сделалось немного легче, разделить с кем-нибудь свои страхи всегда приятно…