Энн Райс - Меррик

– А что еще там говорится? – быстро спросил я. – Ты ведь не все прочла.

Меррик как будто очнулась от оцепенения и снова взглянула на письмо.

«В вашем случае мы готовы отказаться от нашего пассивного наблюдения, которое практиковали веками. Мы готовы объявить вас противником, подлежащим уничтожению любой ценой. Мы готовы воспользоваться всеми своими мощными ресурсами, чтобы уничтожить вас.

Подчинитесь нашему требованию – и мы будем терпеть ваше присутствие в Новом Орлеане и его окрестностях. Мы вернемся к нашим безобидным наблюдениям. Но если Меррик Мэйфейр немедленно не вернется в Обитель под названием Оук-Хейвен, мы предпримем шаги и откроем на вас охоту в любой части света, куда бы вы ни скрылись».

Только тогда с лица Лестата исчезло выражение гнева и презрения. Он стал тихим и задумчивым, и это навевало грустные мысли.

– Очень любопытное письмо, – сказал он, приподнимая брови. – Очень любопытное... Весьма.

Меррик надолго замолкла, а тем временем Луи принялся расспрашивать о возрасте старшин, о их характерах, достоинствах и недостатках. Однако об этом я ровным счетом ничего не знал. Кажется, мне удалось убедить его в том, что ни один служитель ордена не знает, кто является старшинами. Были времена, когда с ними не было вообще никакой связи. Однако они всегда правили орденом. Таламаска всегда, с первых дней своего существования, отличалась авторитарностью. О таинственном прошлом ордена его члены, в том числе и те, кто провел в стенах его многочисленных Обителей практически всю жизнь, знали очень мало.

– Неужели вы не понимаете, что произошло? – заговорила наконец Меррик. – Замыслив всю эту интригу, я будто швырнула перчатку старшинам.

– Не ты одна, дорогая, – поспешил заметить я.

– Да, конечно, – кивнула она, все еще не оправившись от шока, – но ответственность за колдовство несу только я. В последние несколько ночей мы зашли так далеко, что старшины больше не могут оставаться безучастными свидетелями. Когда-то давно это случилось с Джесс. Затем настала очередь Дэвида, а теперь и моя. Не понимаете? Их затянувшиеся заигрывания с вампирами привели к катастрофе, и теперь они чувствуют, что должны что-то предпринять. Хотя раньше... насколько нам известно... никогда не вмешивались в ход вещей.

– Ничего из этого не выйдет, – отрезал Лестат. – Помяните мои слова.

– А как насчет остальных вампиров? – тихо поинтересовалась Меррик, глядя на него. – Что скажут ваши старейшие, когда узнают, что здесь случилось? Романы в ярких обложках, фильмы о вампирах, мрачная музыка – все это оставляет людей равнодушными. Наоборот, нам на руку весь этот антураж. Но то, что мы совершили сейчас, возмутило Таламаску. Орден объявляет войну не только нам – он объявляет войну всему нашему племени. Понимаете?

Лестат был одновременно и огорошен, и взбешен. Я буквально чувствовал, как шевелится в его мозгу серое вещество. В конце концов на его лице появилось зловещее выражение, которое мне не раз приходилось видеть в прошлом.

– Конечно, если я пойду к ним, – сказала Меррик, – если отдам себя в их руки...

– Немыслимо! – воскликнул Луи. – Даже они должны это понимать.

– Это самое худшее, что ты можешь сделать, – вмешался я.

– Отдаться в их руки? – язвительно переспросил Лестат. – В нынешнюю эру высоких технологий, когда в лаборатории они смогут воспроизвести твои клетки? Нет. Немыслимо. Хорошее слово, Луи.

– Я не хочу попасть в их руки, – сказала Меррик. – Я не хочу оказаться в окружении тех, кто живет той жизнью, от которой я отказалась навсегда. Это никогда не входило в мои планы.

– Тебе это не грозит, – успокоил ее Луи. – Ты будешь с нами, а мы отсюда немедленно уедем. Но сначала подготовимся как следует и уничтожим любые улики, которые могли бы им помочь в замыслах против наших соплеменников.

– Старое поколение поймет, почему я не пошла в Таламаску, когда их покой и уединение нарушат агенты ордена? – поинтересовалась Меррик. – Вы сознаете, куда все это приведет?

– Ты нас недооцениваешь, – спокойно ответил я. – Но, думаю, мы проводим нашу последнюю ночь в этой квартире, а потому я говорю «прощай» всем этим вещам, которые дарили нам покой. И вам бы следовало попрощаться.

Все посмотрели на Лестата, на его напряженное злое лицо.

– Ты же понимаешь, – обратился он прямо ко мне, – что я могу легко стереть с лица земли тех самых служителей, которые за нами наблюдали, а теперь еще и угрожают.