Линкольн Чайлд - Обсидиановый храм

Он прошелся с группой по всему этому списку, назначив на каждый определенный аспект расследования своего ответственного агента. За собой он оставил сами фактические переговоры с похитителями.

– И, в конце концов, – сказал он, – у нас есть запасной вариант: если эта стратегия не сработает, мы исполним их требования – освободим Арсено и вернем Пендергаста.

Он сделал паузу и осмотрелся, ожидая комментариев.

– Конечно, вы знаете, что они в любом случае собираются убить Пендергаста, – тихо заметил Лонгстрит.

– Убийство федерального агента вынесет им всем смертный приговор, – сказал Спанн, – как только их человек будет освобожден, зачем идти на такой крайний шаг?

– Потому что Пендергаст станет свидетелем, который засадит их в тюрьму на всю жизнь.

Повисло молчание. Спанн размышлял, как лучше ответить.

– Мистер Лонгстрит, эти люди явно не глупы.

Тем временем директор весьма легко поднялся со своего кресла и направился в переднюю часть комнаты.

– Простите за резкость, агент Спанн, но я считаю, что этот ваш план в значительной степени гарантирует смерть Пендергаста.

Спанн уставился на Лонгстрита.

– Я категорически с вами не согласен. Это классическая, всесторонне изученная и испытанная стандартная процедура проведения подобной операции.

– Именно поэтому она и потерпит неудачу, – Лонгстрит легко развернулся к группе и продолжил, – Пендергаст находится на судне. Его почти наверняка удерживают контрабандисты наркотиков. Они вытащили его из воды и каким-то образом догадались, кем он был, а затем придумали эту схему. Это очень глупая схема, и это очень глупые люди, хотя они явно считают, что они очень умные. Вот почему Пендергаст находится в крайней опасности. Если бы они были умны, как вы считаете, ваш план мог бы сработать. Но это не так. Что бы мы ни делали, они собираются избавиться от трупа и сбежать.

– Контрабандисты наркотиков? – спросил Спанн. Как, черт возьми, он это узнал?

– Арсено промышлял контрабандой наркотиков. Нет сомнений, что похитители – его коллеги, и они отчаянно хотят освободить его, пока он не «запел».

Лонгстрит прохаживался вперед-назад, продолжая говорить.

– Итак, что мы будем делать? – он поднял тонкий палец. – Вариант «А»: мы инсценируем панику и немедленно выполняем все их требования. Мы, выглядим так, как будто делаем все возможное, чтобы спасти нашего драгоценного агента. Все это время мы с ними разговариваем, и это дает гарантию, что Пендергаст не умрет, – он поднял второй палец. – Вариант «B»: мы надавим на Арсено по принципу молота и наковальни, но очень осторожно. Может быть, он их выдаст. Вариант «C»: они прячутся где-то на судне, поэтому мы прочешем Атлантическое побережье. Вариант «D», и он же самый важный: мы их выкурим. Как? Переправив Арсено из Синг-Синг в Нью-Йорк. Я должен добавить, что вся эта операция должна пройти абсолютно секретно не только от прессы, но и от нью-йоркской полиции, и даже частично от ФБР – ограничимся этой командой и несколькими начальниками.

Старший агент Спанн так и остался стоять на месте, переводя взгляд с Лонгстрита на свою ударную группу. И с уязвленной гордостью заметил, что они сосредоточили все свое внимание на директоре. Каким-то совершенно непостижимым образом Лонгстрит запросто взял на себя командование операцией. Спанн почувствовал, как медленно закипает от унижения и гнева.

В запутанных подземельях особняка 891 по Риверсайд-Драйв Констанс Грин сидела за рабочим столом в своей маленькой библиотеке, нахмурив брови над сосредоточенными фиалковыми глазами. Все ее внимание было нацелено на предмет, стоящий перед ней на столе. Это была старинная японская ваза с простой выжженной на ней идеограммой: три ветви миниатюрного дерева айвы, увитые цветами, бутоны которых были выполнены так искусно, что, казалось, дрожали, пока Констанс работала.

Обеспокоившись собственным психическим состоянием, Констанс сорок восемь часов назад приступила к духовным и интеллектуальным упражнениям, которые – как она знала – были способны возвратить ей душевное равновесие. Эти умения вкупе с воспитанным годами безразличием к внешнему миру являлись одновременно ее гордостью и ее лучшим способом защиты. Она стала подниматься в четыре часа утра и тут же приступала к медитации, рассматривая трансцендентный узел на шнурке из серого шелка, который подарил ей Церинг – англоговорящий монах монастыря Гзалриг Чонгг, где Констанс обучалась тонкостям тибетской духовной практики, известной как Чонгг Ран. Благодаря большому количеству тренировок, она в течение часа могла достичь состояния «стонг-па-ньюид», «состояния Чистой Пустоты». Вновь обратившись к медитативным практикам, она старалась поддерживать это похожее на некий транс медитативное состояние в течение часа каждое утро. Как она и ожидала, принеся с собой желанное облегчение, эта практика и впрямь помогла ей восстановить душевное равновесие. Она больше не чувствовала сонливости во второй половине дня и не просыпалась посреди ночи.