Мария Барышева - Последнее предложение

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, потом Роман кисло улыбнулся.

— Он не успевает. Кем бы там он ни был, он не успевает. Потому что я — не Спирин. Я — совсем другой человек. Назаревская должна была попасть в ванну, Шмаев — в печь, Маринчак — в холодильник…

— Он бы никак не замерз там за пару минут, — заметил Валерий. Роман кивнул.

— Да, все смерти все равно выглядели бы странно… но куда как менее странно.

— А Писменский?

— Не знаю… Может, теперь ему нравится, когда все происходит настолько странно. Но почему же теперь я?..

— Меня не это волнует, — Нечаев встал. — У меня список — вероятно возможных потенциальных покойников. Мне до черта все эти мистические изыски! Я и без того уже готовый кандидат в психушку, как и ты. Может этот пацан телекинезом владеет или прочим там «езом» — не знаю…

— Ты всерьез все еще думаешь, что это просто пацан? Тогда почему ты не видел его в трамвае, Валера? Не видел на переходе? Если б это был пацан, ты б его увидел… но ты увидел его только тогда, когда поверил. Ты не поверил Спирину, но в конце концов ты поверил мне, — Роман взял со стола карандаш и принялся крутить его в пальцах, поглядывая на мрачное лицо Валерия. — Возможно, ты бы увидел Дениса уже тогда, возле Маринчака, и ты бы наверняка увидел его сегодня утром, когда я с ним говорил. Зря я, дурак, тебя убеждал. Если б знал…

— Да вы никак поплыли, гражданин Савицкий? — холодно спросил Нечаев. — Испугался какого-то… — он затейливо выругался, — и чтоб я перед каким-то… — Валерий снова запустил затейливую матерную руладу. — У меня список…

— Может, это шутка твоих сослуживцев.

— Когда я получил его, Шмаев и Писменский были еще живы. Такие шутки не в характере моих сослуживцев. Если этот список прислал тот, кто все это устроил, то здесь могут быть указаны не все, кого он наметил, или не…

— Или его передал тот, кто в курсе всего и пытается помочь, — сказал Роман, не особенно в это, впрочем, веря. Нечаев усмехнулся — холодно, зло.

— Хороша помощь — одни фамилии! Ни адресов, ни времени, ни места.

— Значит, он сам не знает. Видишь, Шмаев написан перед Писменским, но Писменский умер раньше. Возможно, он знает только фамилии. А возможно, что наиболее вероятно, — все это полная лабуда, вот и все! И остальных людей, кроме меня конечно, вовсе и не существует. Ты уже пытался найти кого-нибудь из них?

— Разумеется, пытался! Почему ты думаешь, я тут запросто с тобой болтаю?! И троих я уже нашел. Но что теперь делать с ними — понятия не имею!

Роман закурил, посмотрел на темный монитор компьютера и ответил:

— Не делай ничего.

— Что? — очень тихо спросил Нечаев и сразу же как будто стал выше ростом.

— Ну, а что ты можешь сделать? Во-первых, ты ничего не знаешь наверняка. Во-вторых, ты даже не знаешь, с чем имеешь дело. Ладно, когда это был бы человек, но это приходит и уходит, как и когда ему вздумается! И устраивает такие фокусы. Я не знаю, что это такое! И не знаю, что тебе делать.

Валерий подошел к нему и холодно посмотрел на Романа сверху вниз.

— Мне? Я говорил о «нас». Ты что же думаешь — я к тебе поплакаться пришел, что ли?! Так и так, Роман Андреич, я, бедный скудоумный опер Валера, ни хрена не понимаю, боязно мне — скажите что-нибудь умное! Я рассчитывал, что ты мне поможешь. Ты — единственный, кто более-менее в курсе, ты знаешь, что это — не бред, не выдумки, не совпадения, не инсценировка… К своим мне что ли идти с этим списком? А что я им расскажу? Свои домыслы? Твою историю? Мне никто не поверит! Даже если я все это выверну таким образом, что, мол, завелся в городе злобный маньяк или киллер-мастер-на-все-руки, никто не даст мне людей, никто не станет заниматься охраной. Да даже б если у меня было что-то материальное, ну выделили б мне одного-двух на день-другой… а что потом? Мне нужна твоя помощь. К тому же, уж кто-кто, а ты в этом непосредственно заинтересован. Ты ведь тоже в списке.

— Я последний, — напомнил Роман, вставая. — Я бывший архитектор, а ныне водитель катера — должность и заработок не ахти, но быть водителем мне как-то больше по душе, чем быть покойником. Я понимаю, что ты имеешь в виду — рано или поздно я им все равно стану, судя по всему, но если я в это влезу, то стану им очень рано, а я этого не хочу.

— А, ты вот так ставишь вопрос? — в глазах Нечаева появилось нечто, похожее на брезгливость.

— А чего ты ожидал? Героических воплей и беспредельной самоотверженности? Может, тебя это и удивляет, но я хочу еще пожить. Я никого из этих людей не знаю — с какой стати мне бегать вокруг них кругами? Ты мне объясни — вот тебе зачем это надо? По долгу службы? Идейный? Медаль хочешь? Понимаешь же, что в любом случае ты крайним окажешься! Если жив останешься, конечно. Ты теперь тоже видишь эту тварь, а это кое о чем говорит. Или ты поклонник необъяснимого и тебе охота поиграть в Секретные материалы? Ну, так можешь сколько угодно изображать агента Молдера, только я, извини, не Скалли.