Мария Барышева - Последнее предложение

— Ветерок, — произнес шелковый голос, — все это ветерок. Одного, мне довольно одного… отдайте или возьму сама… а прочие могут идти… пока…

— А ну ее к черту, эту сучку! — вдруг вскипел Сергей. — Я открою, а вы отмахивайтесь… просто не подпускайте ее!..

Он метнулся к двери, замахиваясь секирой — неуклюжее, тягучее движение по сравнению с гибкой стремительностью Иллайон, которая сразу же оказалась у него за спиной. Роман тотчас направил острие в тонкую длинную шею, но оно угодило в пустоту, а вампирша, возникшая совсем рядом с его рукой, чуть наклонилась, и кончик ее языка игриво скользнул по долу меча, следом прилетел клинок Валерия, но там уже никого не было, и мечи лязгнули друг о друга. Где-то слева взвизгнула Рита, и в тот же момент дверь вдруг слетела с петель, снесенная мощным ударом, и в комнату одно за другим ввалились трое здоровенных человекообразных существ, раннее виденных Романом в свите Безяева, — с черной, блестящей, как резина, кожей, непропорционально огромными жабьими ртами и выпученными глазами. Иллайон отпустила Риту и метнулась под потолок, прижалась к нему всем телом неподалеку от деревянной люстры, словно огромная бабочка, и ее длинные золотистые волосы заколыхались в воздухе.

— А это что за хрень?! — успел вопросить Валерий, прянув назад. Сергей, которого этот вопрос, очевидно, совершенно не интересовал, развернувшись, на коротком размахе снес голову одному из прибывших, и в потолок ударил фонтан черной крови. Таранов отпихнул с дороги пьяно зашатавшееся тело, а двое оставшихся существ, которых смерть сородича совершенно не опечалила, проворно прыгнули вперед, не обращая на человека в дверном проеме никакого внимания. Один из них метнулся к Рите, протягивая шестипалые руки, но Савицкий, мгновенно оказавшись рядом, оттолкнул девушку в сторону двери, где ее изловил Сергей, и они исчезли в следующей комнате. Роман вогнал меч в гладко блестящий круглый живот чудовища, и сталь вошла легко, словно кожа обтягивала сгусток слизи. Чудище истошно заверещало, суматошно размахивая руками и распялив беззубую пасть, и в ту же секунду вторая дверь жалобно затрещала, поддаваясь под натиском. Нечаев, проскакивая мимо, походя отсек одну из машущих рук, забрызгав и себя, и Романа черной, дурно пахнущей жидкостью, и заорал:

— Да брось ты его!..

Роман выдернул меч с потоком черноты, и жаборотый повалился на спину, открывая его взору третье существо, которое стояло напротив, чуть присев, и из его непомерно расползшегося во все стороны рта на подставленные ладони вдруг вывалился черный, дрожащий, как желе, дымящийся шар размером с боулинговый. Вторая дверь рухнула, и Роман кинулся к свободному проему, из которого уже слышался шум драки. Черная рука взлетела в воздух и почти с баскетбольной сноровкой отправила подрагивающий шар ему вдогонку. Краем глаза он уловил это движение и прыгнул, одновременно пригибаясь, в ту же секунду Иллайон с жалобным возгласом сорвалась с потолка и скользнула следом — то ли нервы сдали у вампирши, то ли не выдержала вида ускользающей добычи. Влетев в комнату, Роман перекувыркнулся, позади, совсем рядом раздался громкий шлепок и пронзительный вопль. Сразу же вскочив на ноги, он порывисто оглянулся — Иллайон, дико крича, билась на полу, а по ее телу стремительно расползалась пузырящаяся черная жидкость, пожирая плоть и кости, и там, где еще недавно были длинные мраморно-белые ноги, теперь растекалось густое багровое месиво. На этот раз гибкая стремительность подвела вампиршу — подвела навсегда.

Роман отвернулся почти сразу же и ринулся в глубь комнаты. Таранов, дыша надсадно, со свистом, орудовал секирой, словно заправский викинг, яростно отбиваясь от наступавшей на него мраморной гидры, перемещавшейся на удивление проворно и лязгавшей, вернее, постукивавшей пятью пастями. Две отколотые головы уже валялись на полу. Валерий, выставив перед собой меч, медленно двигался по широкой дуге, примеряясь глазами к так же плавно двигавшемуся перед ним обнаженному мужчине непомерно героических пропорций, вооруженному короткой булавой. Роман успел заметить, что из головы мужчины торчат бесчисленные металлические острия, придавая ему сходство с его же булавой, а потом его взгляд метнулся к Рите, которая отчаянно дергала ручку запертой двери, а к ней неторопливо, с некоей самоуверенной ленцой топал еще один голый атлет, вдоль позвоночника которого топорщился кожистый гребень, как у игуаны, и, ухмыляясь, помахивал оружием, похожим на короткую косу.