Мария Барышева - Мясник

Указанная Максимом машина подкатила точно в срок, встав почти вплотную к воротам, из нее вылез чернобородый водитель и склонился возле одного из передних колес, и, увидев его, Вита огляделась, быстро пошла вперед и словно бы невзначай пристроилась к группке пожилых женщин, покидавших кладбище. Идя она старалась не стучать зубами, хотя уже давным-давно промерзла до костей и плохо ощущала свои ноги, а из глаз и распухшего носа постоянно текло. Солнце стояло высоко, вопреки вчерашним обещаниям синоптиков, и грело достаточно хорошо, но здесь, на кладбище, гулял вечный пронизывающий ветер, и Вита радовалась только тому, что сейчас он дует ей в спину, не отбрасывая назад распущенные волосы, скрывавшие от посторонних взглядов ее лицо, превратившееся в сплошной кровоподтек.

Вита подошла к машине, и водитель, заметив ее, распрямился и недовольно спросил:

— Ты к Эдгару?

Не удержавшись, Вита фыркнула, услышав незатейливый пароль, и ответила утвердительно. Чернобородый кивнул на заднюю дверцу, и Вита поспешно нырнула в машину, отодвинув с диванчика большое скомканное одеяло. Водитель хлопнул своей дверцей, и через секунду «десятка» вырулила на дорогу и поехала вперед без особой спешки.

— А как ваше имя-отчество? — запоздало спросила Вита, осторожно сморкаясь в извлеченный из сумки платок. Чернобородый хмыкнул — судя по всему, поручение, данное ему Венжиным, и раздражало, и смешило его одновременно.

— Виталий Семенович. Ты, девица, лучше не болтай, а ложись и натягивай одеяло — зубами ж колотишь! Кто это тебя так авангардно разукрасил?

— Да так, — пробормотала Вита, послушно заматываясь в одеяло, — с одной знакомой перепутали.

— Хорошо, что не с родственницей, а то б точно убили, — заметил Виталий Семенович. — Только по лицу били?

— Да нет… А куда мы едем? Мне бы к врачу…

— Я врач, — сказал водитель, копируя интонации пьяного доктора из известного французского фильма «Беглецы». — Только, уж извини, я любоваться тобой не буду — это уж прерогатива Максима Михайловича, к нему и едем вроде как бы.

Вита нахмурилась — Венжин для нее изначально и всегда был просто «Максом», без всяких намеков на отчество, и она даже не сразу сообразила, что Макс и Максим Михайлович — один и тот же человек.

— Да… А где? В смысле, все-таки куда?

— А здесь, недалеко, — неопределенно отозвался Виталий Семенович. — Где умный человек прячет лист?

— В лесу.

— Ну вот.

К чему это было сказано, Вита поняла лишь спустя десять минут, когда «десятка» подкатила к приземистому зданию автосервиса, перед которым стояло несколько машин. Виталий Семенович высунулся из окошка, кому-то что-то крикнул, и почти сразу большая железная дверь, закрывавшая въезд, с гулом поползла вверх. «Десятка» въехала внутрь, и дверь за ней закрылась.

— Все, сударыня, конечная-с, — Виталий Семенович заглушил двигатель и обернулся к Вите. — Попрошу-с.

Вита вылезла и огляделась. Она находилась в большом гулком гараже, наполовину заполненном машинами в различной стадии ремонта. Возле машин возились и переговаривались люди, не обращая на прибывших никакого внимания. И только один человек, невысокий, полный и рыжеволосый, с сумкой через плечо, увидев ее, быстро зашагал навстречу, и рядом с ним, пыхтя, переваливаясь и стараясь не отставать от хозяина, затопал толстенный английский бульдог.

— Макс! Ох, Макс! — не дожидаясь, пока они подойдут, Вита побежала вперед. Венжин обнял ее, неловко прижал к себе, и Вита с разбегу чмокнула его в прокуренные усы, а потом обхватила руками за шею и, не в силах больше сдерживаться, расплакалась. — Ну зачем ты приехал, Макс, я же сказала… ох, господи!

Он погладил ее по голове. Его ладонь была теплой, даже горячей, и ее прикосновение вдруг вызвали к жизни страшное воспоминание из вчерашнего дня — рука Евгения, безжизненно, равнодушно, стукнувшая костяшками о пол, его холодное лицо, леденящая тяжесть Черного Санитара на спине. Вита вздрогнула и крепче прижалась к Венжину, теплому и живому.

— Нельзя… — пробормотала она. — Знаю… здесь нельзя… Сейчас успокоюсь, сейчас.

— Реви, так и лучше, — сказал Максим ей на ухо. — Только чур не сморкаться.

Она закрыла глаза, отстраненно слушая, как Максим что-то говорит Виталию Семеновичу, и не разбирая ни слова, а Эдгар недовольно сопел и хрюкал где-то внизу, настоятельно требуя внимания к своей персоне. Потом Венжин потянул ее куда-то в сторону, и Вита послушно пошла за ним, глядя только себе под ноги, так что свесившиеся волосы закрывали лицо.