Витамина Мятная - Мертвая Академия. Дилогия

Нагг, отложив книгу, осторожно положил сонное тело на сидение и укрыл меховой шкурой — это был трофей, полученный от убитого белого оборотня.

— Я же говорил тебе, ты нигде от меня не спрячешься. У Наггов нет фиктивных помолвок. Надетое на палец кольцо означает принадлежность и нерушимую связь. Змей может любить только одну женщину, которая родит ему дочь, просто так я тебя не отпущу. Больше ты от меня не сбежишь, мы всегда будем вместе.

Белые волосы упали на лицо, острый клык скользнул по губе, раздвоенный язык проник внутрь, ощутил вкус, задержался в долгом сладостном поцелуе.

Утром меня разбудил яркий свет из окна. Солнечный луч скользнул по щеке и ожег ее. Неприятное чувство, с каких это пор солнце противно моей коже?

Я несмело восстала ото сна. Тело было тяжелым, виски налились свинцовой тяжестью, и жрать хотелось… Как в последний раз в жизни. Именно жрать, а не есть или кушать. Голод был сильный, резкий. В желудке наличествовала алкающая пустота черной дыры. Я несмело облизнулась. Губы были сухие, сильно припухшие.

Помещение было незнакомое, узкое, вытянутое, заваленное подушками: спальная ниша в передке кареты довольно просторная.

За спиной слышался топот копыт тяжеловозов, внизу подо мной поскрипывали рессоры и стучали колеса о дорожные камни. Мы все еще ехали.

— Лорд Гипнос? — боязливо позвала я.

— Ты заснула вчера в карете, и я перенес тебя на кровать, — раздался голос откуда из-за перегородки.

Выглянув, я нашла Нагга все на том же месте. Он читал книгу, облокотившись на подушки. Змей был причесан, умыт, побрит и переодет. Сегодня на нем была все та же Нагговская домашняя одежда: яркие, кричащие цвета «вырви глаз» и замысловатая вышивка, все это дополнял стеганый халат.

— Бойлер полный, — бросил беловолосый и, протянув руку, отодвинул ширму в задний отсек.

«Горячая вода? Здесь, посреди дороги?» — не поверила я. Но все-таки тенью метнулась за перегородку. Утреннее пи-пи уже назрело, да и вообще надо было привести себя в порядок.

Грязные волосы за ночь окончательно превратились в мочалку, вывалянное в пыли тело пахло потом. Про чумазое лицо и грязные руки я просто умолчу. Свою неумытую рожицу я видела в отполированных настенных украшениях.

При свете дня можно было рассмотреть все навороченное убранство кареты. А я еще их мир называла отсталым. Какой комфорт в дороге! Не в каждых наших поездах есть такое.

Я начинала верить, что магический мир не такой отсталый, как наш Техно.

Я искупалась и даже немного поблаженствовала под струями горячей воды. Таких шампуней, как у нас, в этом мире не было. Но на полке стояла корзинка с магическими мазями и притираниями. Решила воспользоваться одним из них. Тем более на этикетке были нарисованы локон и улыбающаяся женщина с корзиной травы в руках и связкой чего-то, похожего на летучих мышей и сушеных ящериц.

«Снадобье ведьмы Аграфены для волос» — на лицевой стороне склянки, а на обратной состав: выжимка из белладонны, лягушачья икра, плавники тритона…

Мдя… Думаю, не стоит дальше читать. Ярлык испещрен звездами, печатями, куча наград и прочих поощрительных рекламных знаков. Даже изображение императорской короны. Видимо дорогое снадобье.

В корзинке лежало еще море всего, чем я не умела пользоваться: микроскопические глиняные горшочки с красящими пигментами, большая бутыль чего-то склизкого и желтого, очень красивые кусочки мыла с травками и ягодками внутри.

И… О боже! Живая мочалка! Когда я взяла это нечто в руки, оно развернулось, как ежик, и уставилось на меня черными бусинками глаз. Посмотрело, поморгало и сменило цвет на кислотно-розовый, опознав во мне женщину!

Я посадила мочалку на край раковины, она, выпустив тоненькие черные ножки, перекувыркнулась и, покачиваясь, встала на них. Пушистый чудик остался явно в непонятках: «Почему мной не моются?» Но с меня уже было достаточно чудес.

Банки-склянки-этикетки на любой вкус, буду пользоваться только тем, что мне знакомо.

От созерцания и наслаждения корзинкой с тайнами меня отвлек стук в задок кареты. Розовый шар скакнул с раковины на пол, с интересом подбежал к наружной двери и вроде бы как принюхался.

В торце была дверь, как раз рядом с душевым отсеком. Она состояла из створки, поделенной пополам. Если хотелось, можно открыть только верхнюю часть, до пояса нижняя дверь оставалась закрытой.

Я распахнула ее настежь, выпустив в утренний морозный воздух клубы пара. Ну и напарила я здесь! Мочалка высунулась наружу вместе со мной.