Джастин Кронин: Перерождение

– Нет, ну ты посмотри! – ухмыльнулся Билл и пригубил виски. – Видела б ты себя, шлюха безмозглая! Девчонка небось не моя!

– Мама, ты порезалась! – Эми показала на лицо Джинетт. – На носу кровь!

То ли от слов Рейнолдса, то ли от вида крови малышка разревелась.

– Вот дурища, чего натворила! – посетовал Билл и пробурчал, обращаясь к Эми: – Ладно, ладно, успокойся! Ничего страшного, иногда люди ругаются.

– Повторяю, убирайся отсюда!

– Как же ты справишься, скажи на милость? Сама ведь даже мазут в котел не зальешь!

– Думаешь, я этого не понимаю? Ничего, как-нибудь справлюсь!

У Эми началась истерика, и Джинетт, по-прежнему державшая ее на руках, почувствовала, как по животу течет что-то горячее: малышка описалась.

– Господи, да успокой ты девчонку!

Джинетт прижала дочку к себе.

– Ты прав, Эми не твоя! Не была твоей и никогда не будет! А сейчас убирайся, не то шерифа вызову!

– Не смей так со мной поступать, Джин! Это не шутки.

– А я поступаю! Представь, именно так я и поступаю!

Рейнолдс вскочил и стал рыскать по дому, с нарочитым шумом и грохотом рассовывая вещи по коробкам, в которых несколько месяцев назад их привез. «Даже чемодана нет… Как же я сразу внимания не обратила!» – недоумевала Джинетт. Она села за кухонный стол, устроила на коленях Эми и, уставившись на часы, принялась отсчитывать минуты: сейчас вернется Билл и снова ударит. Хлопнула входная дверь, тяжелые шаги заскрипели на крыльце. Рейнолдс ходил туда-сюда, перетаскивал коробки, дверь не закрывал, и по дому вовсю гулял сквозняк. Наконец Билл появился на кухне, и на грязном полу отпечатались рифленые следы его ботинок.

– Гонишь меня? Что же, смотри! – Он взял со стола бутылку «Олд кроу» и объявил: – Даю тебе последний шанс!

Джинетт промолчала, она даже глаз не подняла.

– Вот, значит, как? Ладно… Не возражаешь, если хлебну на дорожку?

Джинетт схватила его стакан и швырнула через всю кухню. Бросок получился отменный, даже не бросок, а хлесткий удар, как ракеткой по мячу. Швырнуть стакан Джинетт решила в последнюю секунду. Она чувствовала, что поступает неправильно, но обратного пути уже не было. Стакан с глухим стуком ударился о стену и, не разбившись, упал на пол. Джинетт зажмурилась и крепче прижала к себе Эми, понимая, что случится дальше. Воцарившуюся тишину нарушал лишь звук катящегося по полу стакана. Джинетт ощущала волны гнева, исходящие от Билла.

– Ничего, жизнь тебя проучит. Запомни мои слова, Джинетт!

Тяжелые шаги заскрипели сперва в коридоре, потом на крыльце – он ушел!

Джинетт купила побольше мазута и в целях экономии поставила термостат на десять градусов. «Эми, солнышко, считай, что мы отправились в поход! – объявила она, натягивая на дочку шапочку и рукавички. – Ну вот, холод нам не страшен. А поход – это всегда приключения!» Спали они вместе под ворохом старых одеял; в комнате стоял такой холод, что от дыхания клубилась дымка. Джинетт начала работать в ночную смену – мыла полы в местной школе, а за Эми присматривала соседка. Увы, вскоре соседку положили в больницу, и малышку пришлось оставлять дома одну. Джинетт объяснила дочке, как себя вести: «Не вставай с кроватки, ни в коем случае не подходи к двери, просто закрой глазки, а утром проснешься – я уже рядом!» Джинетт заранее укладывала дочку и, лишь убедившись, что она спит, на цыпочках выбиралась из дома и быстро шагала по заснеженному двору к машине, которую специально парковала подальше, чтобы шум мотора не разбудил Эми.

Однажды она допустила непростительную ошибку: поделилась своими бедами с другой уборщицей, когда они вместе вышли на перекур. По-настоящему Джинетт не курила, да и денег на сигареты жалела, но сигареты отгоняли сон, а без перекуров она бы просто не вынесла бесконечную череду грязных классов, коридоров и туалетов. Джинетт умоляла сослуживицу по имени Элис никому не говорить, понимая, что может нажить себе серьезные проблемы, но та, разумеется, отправилась прямиком к завхозу, и Джинетт уволили. «Нельзя оставлять ребенка одного! – поучал завхоз в крохотной комнатушке у бойлеров, где стояли исцарапанный стол и продавленное кресло, а на стене висел прошлогодний календарь. От жары и духоты Джинетт едва не задыхалась. – Скажи спасибо, что в Отдел по защите прав детей не сообщил!» «А ведь он прав, – думала Джинетт. – Господи, куда я качусь?!» Прежде завхоз никогда ее не обижал, и в другой ситуации Джинетт, вероятно, сумела бы объяснить: без ночной работы им с Эми не выжить, но от усталости не нашла нужных слов. Она молча взяла последний платежный чек и поехала домой на развалюхе «кии», купленной еще в школьные годы. Машина рассыпалась буквально на глазах: Джинетт казалось, по дороге за ней тянется шлейф болтов и гаек. Она остановилась у «Квик-марта» купить сигареты, а потом мотор попросту не завелся. Джинетт разрыдалась и не могла успокоиться добрых полчаса.