Олег Овчинников - Фантазия для винтовки с оптическим прицелом

– Ну хорошо, приятель, – говорю я. – Если тебе действительно интересно, то это случилось…

Он стреляет, не оборачиваясь.

Пуля наносит урон моей прическе, вырывая из нее клок волос вместе с фрагментом кожи. Думаю, что взамен нескольким утраченным волоскам каштанового цвета моя шевелюра пополнилась примерно таким же количеством седых.

Что-то не так! – осознаю я уже в прыжке. Неловкий затяжной кувырок, где-то на полпути теряется бесполезная винтовка. Скрываюсь за сомнительной преградой в виде стеллажа с видеокассетами.

– Это было… – начинаю я, но сразу же смолкаю.

Пуля ударяет в одну из кассет слева от меня, выбивая ее из ряда. Другая пуля разрывает ее на части уже в полете.

Превращаюсь в источник абсолютной тишины.

Из-за шкафа появляется фигура противника. Взгляд его направлен куда угодно, только не на меня.

Перестаю дышать.

Фигура приближается.

Вторая пуля тоже прошла мимо цели. Стрелок почувствовал: выбит какой-то небольшого размера предмет прямоугольной формы. Книга или видеокассета? Он выстрелил в движущийся предмет еще раз, без особого смысла, просто чтобы отвести душу.

Он с детства ненавидел и книги, и видеокассеты. Последние, нужно заметить, в несколько большей степени: книги, по крайней мере, молчали…

Внезапно цель исчезла.

Стрелок ощущал ее запах где-то рядом, но не чувствовал никакого движения. Неужели он убил его?

Стрелок замер.

Три минуты спустя он сделал осторожный шаг вперед, выставив перед собой пустую левую руку.

Чьи-то нервные пальцы судорожно вцепились в нее и – прежде чем он успел сделать выстрел навстречу движению – прочертили на его раскрытой ладони две линии: обратный полукруг и Л-В диагональ.

«Это случилось…» – удивленно интерпретировал Стрелок.

А в барабане его револьвера осталось еще три пули.

Теперь уже навсегда.

«Ты хочешь… узнать… конец» – слегка оттягиваю мизинец, придавая всей фразе вопросительный оттенок.

Его пальцы изображают танец семи стихий, общий смысл которого сводится к «Нет, нет, нет! Что угодно, только не это!»

Это хорошо, просто отлично… Ведь вести неподконтрольного на порядок сложнее, чем какого-нибудь снурка с его железобетонной психикой. И довести его до конца, разумеется, тоже возможно, но какая для этого требуется энергия!

Кроме того, я очень плохо помню язык слепоглухонемых.

«Тогда иди вперед. Иди и…» Черт! Как же это? По-моему что-то вроде… Пощипывание ладони между большим и указательным пальцем.

«Иди и убей».

Он описывает полный круг раскрытой ладонью: «Всех?»

Беру его руку своей и делаю еще один полный круг, в конце которого прижимаю его ладонь к своей груди. «Всех кроме меня».

Вкладываю в его ладонь приклад винтовки. Он сразу начинает выглядеть увереннее. Его рука пробегает вдоль ствола, натыкается на вырост оптического прицела, с ненавистью вырывает его из гнезда. Тонкая оптика хрустит под босой пятой дикаря. Луддит.

Передаю ему все четыре обоймы.

Он разворачивается и бесшумно выходит за дверь.

Выжидаю двадцать секунд – почему-то этот временной интервал кажется мне наиболее подходящим – и следую за ним.

Он вбежал в подъезд, запыхавшийся, как дюжина скаковых на финише. Разумеется, все шесть лифтов были где-то там, в недосягаемой вышине.

– Господи, прости! – взмолился он. – Не дай мне умереть от рассеянности!

И начал подниматься вверх по лестнице, перепрыгивая через четыре ступеньки и считая этажи.

Второй.

Прости! Я больше… уфф… никогда!

Третий.

В конце концов, я не совершил ничего предосудительного, ни одного из…

Четвертый.

сорока восьми смертных грехов. Это же ни злость , ни обида , ни зависть ,

Пятый.

ни радость , ни нежность , ни грусть ,

Шестой.

это просто небольшая рассеянность. Я просто забыл…

Седьмой.

просто задумался и не заметил, как пропищал зуммер, и как результат -

Восьмой.

немного опоздал. Но это никакая не халатность , упаси Боже! Просто…

Девятый.

небольшая рассеянность. Достойная разве что небольшого порицания, но уж никак не… Дьявол!

Почему ему так не везет сегодня? Он пропустил свой этаж!

Он вломился в дверь, оставив ее широко распахнутой и негромко позвякивающей ключами, бросился к монитору, трепетно приземлившись перед ним на колени, сбивчиво пробормотал в микрофон свой идентификационный код, ввел с клавиатуры пароль, за рекордно короткое время успев допустить в нем три ошибки и тут же их исправить – и все это время с отчаянием осознавал всю бесполезность собственных действий… Слишком поздно!