Олег Овчинников: Фантазия для винтовки с оптическим прицелом

– Который из них? – поинтересовался я.

Голова карлика на миг показалась из-за плеча голубоглазого и совершила изящный кивок.

– А второй?

– Видите ли… – удивительно, но Семнадцатый, похоже, был близок к растерянности . – Он несколько выпадает из общей системы…

– Жовите его прошто Штрелок, – неожиданно проскрежетал карлик. – Эму это нравитша…

Он широко улыбнулся, продемонстрировав явную нехватку передних зубов при полном отсутствии задних и, вместе с тем, явное и бессовестное нарушение контроля. Однако мое вышестоящее начальство никак на него не прореагировало. Промолчал и я.

До меня уже не раз доходили слухи о том, что в подчинении у Семнадцатого есть секретное подразделение неподконтрольных, используемое только в самых чрезвычайных ситуациях. Похоже, сейчас мне посчастливилось впервые увидеть представителей этого спецподразделения воочию.

– Да, я думаю, так будет разумно, – пробормотал Семнадцатый. – Зовите его просто Стрелок.

Только теперь я заметил на правом боку у юноши кожаную кобуру, из которой высовывалась рукоятка револьвера. Так значит, Стрелок…

– Вы обещали нам что-то показать, – напомнил Семнадцатый.

– А как же! – оживился карлик. – У кого-нибудь из пришутштвующих есть… эээ… расчешка? У меня нет, – добавил он и, как бы оправдываясь, похлопал себя по черепу пухлой ладошкой. Звук получился звонкий.

– Вот.

Я вынул маленькую расческу из нагрудного кармана и протянул карлику.

– Подброште пожалуйшта вверх, – попросил тот. – Только повыше.

Он громко щелкнул пальцами и снова исчез за спиной Стрелка.

– Сделайте, как он велел, – приказал Семнадцатый.

Я подбросил расческу к потолку. Поза Стрелка неуловимым образом изменилась. Прогремели три выстрела. На потолке проступили следы от пуль. Несколько изуродованных кусочков пластмассы упало на пол. Стрелок извлек откуда-то горсть патронов и принялся деловито, один за другим, скармливать их барабану своего револьвера. Движения его были механическими, взгляд отсутствующим. Ствол револьвера слегка дымился.

Я резко спрыгнул с неудобного стула, в четыре шага преодолел расстояние, отделяющее меня от Стрелка, навис над ним.

– Эй, стрелок, – позвал я. – Вы слышите меня?

Он даже не взглянул в мою сторону. Он никак не отреагировал на мои слова. В его нечеловеческих глазах по-прежнему не отражалось ничего, кроме большой хрустальной люстры.

В них не было даже зрачков.

– Теперь вы поняли, почему этот юноша как нельзя лучше подходит для проведения нашей операции? – спросил Семнадцатый.

– Да. Пожалуй… – задумчиво ответил я и зачем-то провел ладонью перед лицом Стрелка. Длинные тонкие нити, окружающие его лоб, качнулись навстречу моей руке.

Такой возможности я не предусмотрел. Это было пострашнее, чем все, что могло противопоставить четыреста четырнадцатому СНУРК, даже если бы за ниточки дергал не я, а кто-нибудь более… корректный. Если в игру вступит Стрелок, тогда и без того ничтожные шансы на победу станут… Какого черта, я должен сопротивляться!

Я резко развернулся в сторону Семнадцатого.

– Не спорю, эта демонстрация силы произвела на меня большое впечатление, но насколько безопасной она была для присутствующих?

– Абсолютно безопасной, уверяю вас, – ответил Семнадцатый. – Стрелок получил установку на уничтожение маленького движущегося предмета специфической формы, только после щелчка и только в том случае, если при этом не пострадает ни один из одушевленных предметов, находящихся в комнате.

Одушевленных предметов… Лучше и не скажешь.

– Каким образом он получает информацию о своем окружении? Как ему удается различать предметы по размеру, по форме, по… одушевленности?

– Разве это имеет значение? Главное, что он чувствует эту разницу. И никогда не ошибается. Возможно, у два нуля седьмого, который с самого детства стал для Стрелка чем-то вроде поводыря-наставника, и есть какие-нибудь мысли на этот счет, но едва ли он сумеет разделить их с вами. Думаю, у него просто не найдется подходящих слов.

– Да, да! – охотно подтвердил карлик и мелко затряс головой. – У меня прошто нет шлов! Ни одного шлова…

– То есть, если бы я, допустим, просто достал расческу и начал причесываться…

– Скорее всего, ничего бы не произошло, – успокоил меня Семнадцатый. – Однако у нас не было причин сомневаться в вашей исполнительности.

Если бы со времени последней обязательной проверки прошло больше чем три дня, мне показалось бы сейчас, что в голосе Семнадцатого отчетливо прозвучали нотки иронии .