Александр Авгур: АЗАЗА [СИ]

— Ты так и не хочешь узнать, какая помощь нам необходима? — обратилось существо к Науму в голове, слегка потрескивая ртом.

— Нет, — ответил дед. — Это не маво ума дело. Раз нужна помощь моя, значится, могу помочь. Не в моих силах это было бы, ты бы не просил.

Существо захлопало своими мокрыми глазами и впервые из его зубастого рта раздался странный, еле слышный звук. Деду этот звук показался грустным выдохом.

— Что загрустил, бедолага? — спросил Наум вслух, забыв о передачи мыслей.

— Все. Пришли. — ответило существо в голове старика — Странно, что ты так легко согласился мне помочь. Странно. Странно. Странно…

Существо и дед остановились. Перед ними стояло три фигуры — точные копии «вонючки», и запах от них шел соответствующий.

— Он знает? Он знает? Он знает? — в три голоса прозвучал вопрос в голове старика.

— Нет, — ответил один голос.

— Расскажи ему. Расскажи ему. Расскажи ему. Он должен знать. Он должен знать. Он должен знать.

Три голоса объединились в один:

— Спасибо тебе, землянин! Ты спасешь наши жизни!

За тремя существами находилось что-то большое, живое, обтянутое той же кожей, что и существа. Это «что-то», как показалось старику, походило на большую тарелку щей, накрытую еще одной тарелкой. Это «что-то» изрыгало пар, как тарелка щей, но вонь, стоявшая в воздухе, напоминала мусорное ведро. Высоко над «тарелкой» кружились красные огоньки, что это — Наум так и не понял.

— Перед тем, как ты поможешь, я хочу рассказать о нас, — послышался голос в голове старика.

— Мне не интересно. Мне все равно, — ответил Наум.

Существо, проигнорировав, начало рассказ:

— Больше сотни лет назад наша планета была уничтожена. Спаслось лишь малое количество населения на десятке кораблей, которые устремились в поисках нового дома — планеты, которая нам подойдет для расселения…

Дед Наум хотел что-то сказать, но не стал. Он решил дать существу время выговориться.

— …И вот, нам попалась ваша планета. И мы очень этому рады. Нам самим питание не особо необходимо. Находясь долгие годы в анабиозе, мы сохраняем энергию для выживания в своих телах. Но у нас есть другая проблема — наш корабль. Он живой. Он обессилел. Сейчас он даже не может послать сигнал другим кораблям, чтобы они прибыли сюда. Ему нужна еда. И твое мясо ему подойдет…

— Ваш корабль помрет, если не накормите, что ли? — перебив, спросил без капли страха старик.

— Да. Его жизнь зависит от тебя. И мы, от лица нашего народа, благодарим тебя, человек, за то, что приносишь себя в жертву. Спасибо тебе, че…

Существо не договорило. Выстрел из ружья продырявил его тело. Существо свалилось на снег. Новый выстрел. Второе существо ослабло и рухнуло. Дед Наум ловко перезарядил свое ружье, не дав шанса оставшимся «вонючкам» спрятаться. Выстрел. Выстрел.

В доме стоял отвратительный, неперебиваемый смрад. На газовой плите, с прикрученным металлическим баллоном, в трех десятилитровых кастрюлях варилось странное мясо.

— Что же это за животина такая, вонючая? — спросила баба Сима у мужа, отрывая остатками зубов вареное мясо от кости.

— Черт его знает, — ответил дед Наум. — Главное — вкусно, а на остальное мне плевать. Мяса нам теперь до весны хватит.

— Помню, ты двух таких по осени приволок. И у тех мясо помягче было, — вставила бабка.

По радио, похрипывая, пел какой-то молодой вокалист. Старуха прислушалась и громко рявкнула, обращаясь к невидимому артисту из динамика:

— Как же тебя зовут-то? Вот помню, что с бабой живешь на двадцать лет старше, а как звать, не помню.

— Да какая тебе разница, Сима?! Все тебе знать-то надо! — выпалил раздраженно спаситель человечества и добавил: — Меньше знаешь — крепче спишь!

Я часто вспоминаю дядю Петю. Хмурого, чудаковатого дедана. Еще бы, именно он научил меня — глупого ребенка, выживать после конца света. Именно он рассказал, как подготовить еду к долгому хранению. А еще, он показал мне убежище, где мы были всегда вдвоем — я и мой мудрый друг…

Холодный, сырой подвал был всегда хорошо освещен. На потолке бетонной комнаты, на толстых проводах висели три патрона с вкрученными яркими лампочками. На стенах наклеены полуистлевшие фото странно одетых женщин, вырезанные из журналов. В одной из них угадывалась певица, держащая микрофон, но имени ее я не мог вспомнить, как бы не пытался.

Я сидел на старом табурете с облупившейся краской, смолил горькую самокрутку и смотрел, как дядя Петя моет, кое-где, подцепившие ржавчину, холодильники «ЗИЛ». Наверно, давно, они были девственно белыми, но время нещадно добавило на них желтизны.