Александр Авгур: Дом скорби [СИ]

Она села рядом и обняла меня.

— Он не просто козёл — всхлипывал я — он тупой уёбок! Я никогда не предам свою семью! Я не предам тебя! В отличии от моего папашки, я человек чести!

— Я люблю тебя, Ромочка! — и страстно поцеловала меня.

В этот вечер она распрощалась со своим детством и впервые занялась со мной любовью. Думаю, юные девушки представляют разные места, где у них случится первый секс, но о кладбище они явно не мечтают.

Я поклялся Оле, что никогда не предам её, но я предал её спустя полгода.

Я бросил Олю, как только Диана Кискина поманила меня своим пальчиком в фантастический мир её безумно жаркой плоти. Диана была змеёй-искусительницей, способной переманить любого на тёмную сторону. Я вкусил запретный плод с дерева Эдема и всё, пиздец, подсел.

— Прости меня, Олечка! Я всю жизнь любил Диану! Я не могу без неё жить! — объяснял я девушке, чьё сердце было растптано моими грязными сапогами предательства.

— Ты обещал! Ты клялся! — плакала Оля. — Ты говорил, что не поступишь со мной так, как твой отец с твоей матерью! Ты врун! Я ненавижу тебя!!!

— Прости меня! Прости! — сказал я вслед уходящей Оле. — Я думаю, так будет лучше.

И вскоре я пожалел о том, что совершил. Такое бывает, когда думаешь не мозгами, а эрекцией, так бывает, кода ты молодой и тупой. Так бывает, ведь это жизнь, а она несправедлива.

Диана Кискина бросила меня через два месяца, почти одновременно с тем, как молодая потаскуха Яся бросила моего отца. Так нам и надо. Папаша вернулся домой, вымолил прощение у матери и ходил каждое утро по квартире в ссемейных трусах-парашютах с таким видом, будто он никого никогда не бросал и никуда не пропадал.

Однажды вечером ко мне пришла Оля и позвала погулять. И я пошёл. И все два часа, пока мы колесили по нашему уродливому, полуразрушенному, гнилому городишке, я чувствовал себя так хреново за совершённое мной предательство, что отвечал на вопросы Оли как нашкодивший первоклашка.

— Эмм… Да.. — Нет… ага…, угу..

— Не переживай, Ромочка! — ласково говорило белокурое создание, которое я любил, по своему, конечно, не так, как Диану, но любил. — Не переживай, мой хороший! Я тебя уже простила! Я тебя люблю!

Она поцеловала меня нежно, как и раньше. Я растаял и вслух сказал:

— Прости меня, Оля! Я сам не знаю, как так получилось, и эта Кискина… Я тебе обещаю…

Белокурое создание прикрыло мне рот своим пальчиком и сказала:

— Ничего не обещай, Ромочка! Прошу! Пусть будет так, как будет.

— Неет! — возразиля полный решимости. — Я тебя больше никогда не предам! Я клюнусь! Я буду преданным тебе до конца своей жизни!

Мы долго встречались с Олей. Потом, когда поняли, что друг без друга не можем жить — сыграли свадьбу. Её родители подарили нам квартиру, а что ещё нужно молодожёнам! У нас родилась прекрасная дочурка, мы назвали её Машей — в честь моей бабушки.

Мы много фотографировались своей маленькой семейкой и вся квартира была обвешана нашими счастливыми лицами, но, как только мне стал надоедать бессонный из-за дочери, однообразный из-за жен быт, в моей жизни вновь появилась эта сука — Диана Кискина. Хвостиком махнула, я и растаял.

Я стал допоздна оставаться на работе из-за большой загруженности. По-крайней мере, я говорил так Оле.

— Любимая, прости! — оправдывался я по телефону. — Сегодня опять не погуляем вместе. Поцелуй за меня Машеньку! Ложись, я приду поздно.

Оля обо всем догадывалась, но ничего мне не говорила., ноя понимал это по её голосу, ро взгляду, по поведению. Мы много лет были вместе и стали друг для друга открытыми книгами, а моё новое предательство пряталось, как заначка или старая закладка между страницами книги жизни.

Однажды моя супруга гуляла с детской коляской, из которой выглядывала весёлая Машенька и увидела меня в машине у Дианы. Кискина целовала меня, я заметил Олю и попытался отвернуться. Как-то глупо все получилось, сраный трус! Пока я соображал, что дальше делать, Оля ушла. Я вышел из машины и наорал на Кискину за то, что так получилось.

— Ром, я тебя насильно в машину за хер не тащила! — ответила порочная любовь всей моей жизни. — Ты сам обманываешь свою семью.

Диана завела машину, и, прежде, чем рвануть с места и уехать, она крикнула:

— Да пошёл ты, неудачник!

— Пошла ты! — пробубнил я вслед выхлопному дыму.

Все было кончено. Мы с Олей развелись. Я умолял её не уходить от меня, но кто поверит человеку, который предал дважды. В тот год сгорел сумасшедший дом, на дверях которого красовалась табличка — "Дом скорби. Город Морга". Погибло четырнадцать человек — двенадцать психов и два санитара, а после местные дельцы построили на месте дома скорби ритуальные услуги. А название в народе осталось прежним.