Вячеслав Денисов - Сломанное время

Левша замедлил шаг и чуть отстал.

– И?

– И утром проснулся на Острове.

– Что было потом?

– Потом меня пытался отутюжить своими конфессиональными заморочками Франческо. Нидо тоже постарался на славу…

– Я не об этом спрашиваю. Что было потом, когда героин закончился?

– Потом началась ломка. И когда я снова стал сходить с ума – ночью, уже на этой барже, – я снова очнулся в Москве. Набрал код на сейфе. Вынул три сотки баксов, приехал в «Вавилон», нашел Гарика, купил героин…

– То есть… – Макаров почесал лоб. – Подожди… ты хочешь сказать, что, когда приходил в себя на Острове, всякий раз обнаруживал у себя в кармане пакетик с героином?

– Именно это я и хочу сказать.

– Левша! – Макаров крикнул так громко, что голос его должен был быть услышан даже на авианосце.

– Что? – тихо ответил Левша, семеня за его спиной в двух шагах. – Я все слышал… Гламур, ты что, в «Доме Мазинга» живешь?

– Да. А что?

– Ничего, просто спросил, – сухо пробурчал Левша. – Мне этот дом очень нравится. Архитектура красивая. А какой код ты набрал?

– Это имеет какое-то значение?

– На этом Острове все имеет значение, – бросил, задыхаясь, Макаров.

– Да пожалуйста… «Antananarivu».

– Антананариву? – удивился Макаров. – Столица Мадагаскара? Решил, что труднее слова не сыскать?

– Нет, дело не в этом. У меня было еще почище до этого – «fackyou». Так открыли, гады… Я сменил код, но и сейф пришлось усовершенствовать. Код – ерунда. Я слова обычно подбираю по городам, в которых бывал и где мне улыбнулось счастье.

– Например?

Макаров покосился на Левшу – это-то зачем нужно?

Гламур пожевал губами:

– Например, «Варшава». Там я в казино тридцать две штуки баксов выиграл…

Левша шел рядом и остывшим взглядом наблюдал за Гламуром.

– «Берлин», к примеру. Мне приз на кинофестивале вручали… – Гламур подумал и что-то вспомнил. Лицо его потемнело, но он, передумав вдруг печалиться, повеселел. – А вообще, пустое все это – деньги, призы… Драйв – вот что заставляет жить! В одном из ресторанов Лонг-Айленда полгода назад я заключил контракт с «Уорнер Бразерс» на совместное производство фильма. И вот теперь живу как на вулкане! Меня нет, а дело стоит! Еще неустойку выкатят… И тогда лучше уж мне здесь навсегда остаться. В договоре размер неустойки в бюджет любого фильма Михалкова еле поместится…

– Понятно, – пробормотал Левша и посмотрел на приближающиеся джунгли.

Три точки быстро двигались по равнине к джунглям. До леса им оставалось около пятисот метров.

– Только бы они вернулись, – прошептала Дженни.

– Только бы не наступила ночь…

Дженни обернулась. За ее спиной стояла Катя.

Прямо перед лицом Гламура, крича так, словно ее ухватил за хвост леопард, проскакала по веткам обезьяна.

Изменив курс, он запутался ногами в траве и повалился в яму. Выскакивал оттуда он еще быстрее, чем в нее падал.

– Что там было – паучок? – поинтересовался Левша.

Гламур плюнул и побежал дальше. Так близко обезьян они видели впервые. Обезьяны, в отличие от тварей, держались от людей вдалеке. Изредка слышался треск веток, указывающих, что они передвигаются по деревьям, попадались их кости (не без участия тварей они появились – все были уверены), но потом они подходили все ближе и ближе. Люди каждый день ходили за водой одной и той же дорогой. Люди становились своими…

– Неужели они все это время несли беременную женщину на руках? – спросил Гламур, хрустя под ногами ветками. – Ночью – через долину и в джунглях?

– А чего им бояться? – усмехнулся Макаров. – В отличие от нас, у них есть оружие, транквилизаторы. А парни они крепкие, я видел. Передавая девочку друг другу, они могли двигаться быстро. Погони им тоже опасаться не стоило. В ночь мы не рискнули бы спуститься на землю.

– Оружие? У тварей? – Гламур выкатил глаза.

– Нет, не у тварей… Осторожно, приятель, у тебя змея под ногами.

Гламур как ошпаренный отскочил в сторону. Левша рассмеялся. Змеи, разумеется, не было.

Напряжение чувствовалось в их вылазке. Куда идти? Где искать девушку? Это как выйти в город на поиски человека, имени которого не знаешь и приметы которого не помнишь. Впрочем, Макаров помнил – назвалась она, кажется, Ритой. А может, и не Ритой. Она была настолько незаметна в группе, что вспоминали о ней все только тогда, когда выбирались лучшие куски из добычи. Они дарились ей. Или когда нужно было эмоционально закончить очередной, в стрессе прожитый день. Она кричала громче всех по пустякам и плакала дольше всех без особых причин, но вот ты посмотри… Похищали ее, убивали Бориса, который – все были уверены – защищал девочку до последнего, и в самый нужный момент так не хватило ее одного-единственного крика.