Жан Рэ - Владычица тигров

Раскаты барабанной дроби затихли вдали; протяжно зазвучал гонг, но вскоре замолк и его зловещий голос; последние пурпурные блики угасли над баньянами, и ночь вступила во владение лесом.

Энди Грейг улыбнулся уродливому каменному изваянию, глядевшему на него из мрака; крестьяне и работники соседней плантации, обеспокоенные его долгим отсутствием, отложили свои поиски на завтра.

Энди часто приходилось ночевать в лесу, но впервые он остался на ночь в Лингорском лесу, древнем, как мир, где смертельные опасности поджидали на каждом шагу.

До исхода быстротечных тропических сумерек ему удалось разыскать развалины старинного буддийского храма, где он и собирался устроиться на ночлег.

В некоторых нишах еще до сих пор прятались статуи странных и ужасных божеств, которые словно оживали в неверной игре света и тени — над деревьями всходила луна.

Она блистала сурово и неумолимо, ее лучи пронзали ночь огненными стрелами.

Энди ненавидел луну — ведь она была соучастницей всех ночных преступлений. Разом, словно по команде, исчезали последние отзвуки дня — стрекотанье попугаев и крики обезьян.

Энди услышал шорох — где-то невдалеке прополз питон, затем жалобно всхлипнул лори, и его ужасающие глаза засветились в листьях зонтичной пальмы.

Ночную тишь разорвали дикие рыки, в которых ясно ощущалась радость — на охоту вышла пара пантер и сразу же наткнулась на горячий олений след.

Захлопали крылья — за добычей вылетели ночные птицы, гнездившиеся в развалинах храма.

И в это мгновение появился тигр.

Его-то Энди Грейг и ждал.

Энди поклялся, что ни с кем не разделит чести покончить с этим людоедом.

Но он не мог и предположить, что тигр будет столь ужасен.

Грейг убил уже немало разных хищников, а тигров ему приходилось стрелять и в Бенгалии, и на Яве, и в Сиаме, но впервые он очутился лицом к лицу с громадным владыкой Лингорского леса.

В голубовато-стальном свете луны животное казалось нереальным, словно сотканным из ослепительных полос света и густейших теней. Тигр застыл на месте, опустив морду к земле.

Энди вскинул винтовку и тихонько свистнул.

Громадная голова медленно поднялась от земли, и два ужасающих зеленых глаза вперились в охотника.

— Эй, ты, соня, дай-ка пройти! — прорычал тигр.

Болтонский автобус только что прибыл в Стоктон, и торговка птицей, сидевшая вместе с Грейгом на заднем сидении, во что бы то ни стало хотела сойти первой.

У Энди в руках была не винтовка, а чемодан с различным барахлом, которое, как он считал, может ему пригодиться во время более или менее длительного пребывания в небольшом городке, раскинувшемся на берегах Тиза.

Его тонкое пальтишко, легкая фетровая шляпа и слишком короткие брюки были неподходящей одеждой для охотника на тигров, но полностью соответствовали той роли, которую ему надлежало играть в жизни в самом ближайшем будущем — его ждало место классного наставника в скромном школьном пансионе, звучно именовавшемся Спенсер-Холл.

Октябрьский день угасал — где-то в витринах лавочек зажигались первые огни.

Одна из витрин выглядела особенно притягательно, так как в ней были разложены аппетитные окорока и паштеты.

Но в карманах молодого человека бренчала лишь мелочь, а кроме того, его должны накормить ужином сразу же по прибытии в пансион.

— Простите, как добраться до Седар-стрит? — обратился он к человеку, облаченному в какую-то форму.

— Садитесь на трамвай Р.

— Спасибо, но мне хотелось бы пройтись, — пробормотал Энди.

— Как вам будет угодно, — ухмыльнулся человек, ибо начал накрапывать дождик. — Идите вот по этой улице, потом по мосту перейдете на другой берег Тиза, но только не заплутайтесь в пустырях около завода.

— А это далеко?

Но прохожий уже удалялся широкими шагами. Дождь шел все сильнее.

Энди побрел по бесконечной улице, мимо фабричных фасадов, в которых только-только засветились окна.

Дорога оказалась неправильной, так как пройдя из конца в конец эту злополучную улицу, он оказался на глинистом берегу реки. Моста же здесь не было и в помине.

Дождь пошел с градом, поднялся резкий ветер, река вспенилась барашками.

Энди безнадежно скользнул взглядом по дороге с рытвинами и колдобинами, тянувшейся вдоль реки куда-то в бесконечность. Безмерная усталость охватила его; он был готов улечься прямо на эту раскисшую глину и уснуть, напрочь забыв о холоде, ветре, дожде и голоде, с урчанием терзавшем его желудок.