Линкольн Чайлд - Кабинет диковин

Нора молча кивнула. Сказать что-то она была не в силах.

Не говоря ни слова, Пендергаст повернулся и двинулся в южном направлении.

Вначале они миновали несколько старых домов, разделенных на отдельные квартиры, затем прошли мимо ночлежки. Обитающие в ней алкоголики, сидя на ступенях, проводили их равнодушным взглядом. За ночлежкой тянулся длинный ряд убогих домишек.

В первый раз Пендергаст задержался перед небольшим заброшенным особняком, с заколоченными досками окнами и без домофона. Пендергаст осмотрел фасад и через дыру в металлической ограде быстро подошел к дому.

– Что вы думаете? – спросила Нора.

– Я думаю, что нам следует проникнуть внутрь.

То место, где когда-то находилась дверь, закрывали два листа фанеры, скрепленные между собой металлической цепью. Пендергаст посмотрел на висячий замок, сунул руку во внутренний карман пиджака и извлек оттуда какой-то прибор, из которого торчала металлическая спица. Спица чуть поблескивала в свете уличного фонаря.

– Что это? – спросила Нора.

– Электронная отмычка, – ответил Пендергаст, вставляя спицу в замок.

Через мгновение дужка замка уже оказалась в его пальцах. Агент ФБР освободил фанерные листы от цепи и нырнул в дом. Нора последовала за ним.

Темнота встретила их страшным зловонием. Пендергаст достал карманный фонарь, и луч света выхватил из тьмы гниющий мусор, дохлых крыс, дранки на стенах, с которых давно осыпалась штукатурка, шприцы, битые ампулы и лужи затхлой воды. Не говоря ни слова, Пендергаст направился к выходу. Нора поплелась следом.

Они продолжали поиск вплоть до Сто двадцатой улицы. Этот район казался вполне благополучным. Большинство домов было заселено.

– Дальше идти не имеет смысла, – бросил Пендергаст. – Будем двигаться на север.

Они почти добежали до Сто тридцать первой улицы – исходной точки их поиска – и пошли по Риверсайд-драйв на север.

На Сто тридцать шестой улице пара задержалась перед очередным разрушенным домом. Пендергаст внимательно осмотрел здание и, не проронив ни слова, продолжил путь. Его лицо было более бледным, чем обычно: физическое напряжение сказывалось на еще не окрепшем после ранения организме.

Создавалось впечатление, что весь район Риверсайд-драйв превратился в бесконечную череду заброшенных развалин. Норе казалось, что Ленг мог обитать в любом из этих некогда роскошных зданий.

– Похоже, – глядя в землю, сказал Пендергаст, – что мистер Смитбек испытывал большие трудности при поисках места для парковки.

Нора кивнула, ощущая, как в ней все сильнее нарастает отчаяние. Вот уже шесть часов Смитбек находится в руках Хирурга. А возможно, и дольше. Из этого следовал единственный вывод.

Кастер позволил Брисбейну попотеть вначале одну минуту, а затем еще две. После этого капитан улыбнулся (почти заговорщицки) и, кивнув в сторону нелепого кресла из хрома и стекла, спросил:

– Вы не возражаете, если я...

– Пожалуйста, – кивнул в ответ Брисбейн.

Кастер опустился в кресло, стараясь устроиться в нем настолько уютно, насколько допускал этот дурацкий предмет мебели. Затем он снова улыбнулся и спросил:

– Вы, кажется, хотели что-то сказать?

Задав вопрос, он попытался закинуть одну затянутую узкой штаниной ногу на другую, но нелепый угол сиденья идиотского кресла не допустил подобной вольности, и капитану пришлось вернуть ногу на место. Однако, не утратив самообладания ни на йоту, он поднял голову и вопросительно вздернул брови.

Брисбейн тоже успел взять себя в руки.

– Нет, я ничего не хотел вам сказать. Я просто подумал...

– О чем?

– Пустяк, не стоит вашего внимания.

– В таком случае расскажите мне о костюмированных балах, которые, по вашему утверждению, часто проводятся в музее.

– Да, мы часто проводим различные мероприятия. Для сбора средств, например. Во время открытия новых залов или других подобных событий. Иногда это бывают костюмированные балы. Я всегда наряжаюсь одинаково. Как направляющийся в Сити английский банкир. Котелок, брюки в полоску, визитка.

– Понимаю, – сказал Кастер и, глядя на зонт, спросил: – И само собой, зонт?

– Черный зонт имеется почти у каждого.

По лицу генерального советника было невозможно понять, что он думает или какие чувства испытывает. Это еще раз говорило о его высокой профессиональной подготовке.

– Как давно вы приобрели эту шляпу?

– Я вам это уже сказал.

– Где вы ее купили?