Сьюзан Хаббард - Иная

Утро начиналось с прихода домработницы миссис Макгаррит. Это была миниатюрная худенькая женщина с редеющими рыжими волосами. Морщинки грусти и радости покрывали ее узкое личико примерно в равных пропорциях. Для меня у нее всегда находилась улыбка — в те времена.

Отправив собственных детей в школу, миссис Макгаррит приходила к нам и оставалась до четверти третьего, когда некоторые из ее отпрысков возвращались домой. Она готовила, убирала и стирала. Сначала она варила мне завтрак: как правило, овсянку со сливками или маслом и кленовым сахаром. Кухарка из миссис Макгаррит была так себе — каша у нее получалась пригорелая и недоваренная одновременно — и она никогда ничего не солила. Но сердце у нее было доброе.

А я чувствовала, что где-то у меня была мама, которая умела хорошо готовить. Я много знала про маму такого, о чем мне никто никогда не рассказывал. Вы можете подумать, будто я все это выдумала, чтобы компенсировать то, что никогда ее не видела. Но интуитивно я была уверена, что мои догадки верны, основаны на фактах, в которые я просто не была посвящена.

Миссис Макгаррит рассказывала, что слышала, будто бы мама, родив меня, заболела и легла в больницу. Деннис, помощник папы, говорил, что «ее забрали у нас по причинам, никому не понятным». Отец молчал. Все они сходились только в одном: мама исчезла после моего рождения, и никто из нас ее с тех пор не видел.

Однажды утром после завтрака, когда я занималась в библиотеке, почувствовала какой-то сладкий аромат, смешанный с запахом обычного крахмала. У миссис Макгаррит имелся пунктик; при глажке она щедро крахмалила всю мою одежду, а варила крахмал по старинке — на плите.

Я сделала перерыв и отправилась на кухню — шестиугольное помещение, выкрашенное в яблочно-зеленый цвет. Дубовый стол был покрыт ровным слоем муки, рядом стояла миссис Макгаррит и заглядывала в духовку громадной старинной плиты марки «Гарланд». Домработница казалась маленькой по сравнению с плитой с шестью газовыми конфорками, двумя духовками, жаровней и противнем. На одной из конфорок булькала кастрюля с крахмалом.

На столе рядом лежала кулинарная книга с пожелтевшими страницами, открытая на рецепте медового торта. Кто-то синими чернилами нарисовал рядом с рецептом три звездочки и написал: «Лучше всего получается на нашем лавандовом меде в июле».

— Что означают эти звездочки? — спросила я.

Миссис Макгаррит отпустила дверцу духовки и обернулась.

— Ари, вечно ты меня пугаешь, — сказала она. — Я даже не слышала, как ты вошла. — Она вытерла чистые руки об испачканный мукой передник. — Звездочки? Наверное, так твоя мама обозначала сложность рецептов. Думаю, четыре звездочки — высшая категория.

— Это мамин почерк?

Наклон вправо, с ровными петельками и закруглениями.

— Это ее старая кулинарная книга. — Миссис Макгаррит принялась собирать ложки, мерные чашечки и миски. Она сложила их в раковину. — И она станет твоей. Думаю, мне давно следовало передать ее тебе. Она всегда стояла на той полке, с тех пор как я пришла сюда работать. — Домработница указала на настенную полку возле плиты. Для рецепта требовалось по полчашки муки и меда, три яйца и разнообразные специи.

— «На нашем лавандовом меде», — прочитала я снова. — Что это значит, миссис Макги?

Миссис Макгаррит включила воду, и когда она ее выключила, я повторила свой вопрос.

— Ну, это мед, который делают пчелы, пьющие нектар из цветков лаванды, — сказала она, не поворачиваясь от раковины. — Знаешь те большие заросли лаванды у забора?

Я знала. Точно такие же цветы украшали обои в комнате наверху, где когда-то жили мои родители.

— Как делают мед? — спросила я. Миссис Макгаррит начала преувеличенно громко плескать посудой в мыльной воде, и я поняла, что она не знает ответа.

— Тебе лучше спросить у папы, Ари, — сказала она наконец.

Вернувшись в библиотеку, я вынула маленький блокнотик на пружинке, который всегда носила с собой, и добавила слово «мёд» в список вопросов, подготовленный к послеполуденным занятиям.

Каждый день в час пополудни отец поднимался из подвала. По утрам он работал у себя в лаборатории. Его компания «Серадрон» занималась биомедицинскими исследованиями.

Он занимался со мной в библиотеке с часу до пяти, с двумя перерывами в процессе: один на йогу и медитацию, один — на перекусить. Иногда, если позволяла погода, я гуляла в саду и играла с Мармеладкой, соседской рыжей полосатой кошкой, которая любила нежиться на солнышке возле лавандовой полянки. Затем я возвращалась в дом и присоединялась к отцу в библиотеке, где он читал свои научные и литературные журналы, он питал необычное пристрастие к литературным исследованиям XIX века, особенно касающимся Натаниэля Готорна [2] Натаниэль Готорн (1804–1864) — классик американской литературы, автор романа «Алая буква», родоначальник американской новеллы. (Прим. перев.) и Эдгара Аллана По. Я могла читать любые книги из нашей библиотеки, но выбирала в основном волшебные сказки.