Анастасия Бароссо - Притяжение страха

Она пила даже в автобусе, пока их везли от Барселонского аэропорта до отеля с претенциозным названием «Дон Жуан». Она не заметила дороги — крутого узкого серпантина. И это было к лучшему, ведь ее даже не затошнило на нем. Просто потому, что тошнило уже перманентно.

И, конечно, она уже почти ничего не соображала, когда заселялась в номер. Почти ничего. Кроме того, что портье, принимающий у Юлии документы, смотрит на нее с немым осуждением. И еще того, что с ее балкона отчетливо и маняще слышен шум прибоя.

Поэтому, бросив сумку в комнатке с номером «314», она не легла спать. А вышла на темную улицу маленького курортного городка с невнятным названием.

Это нельзя назвать штормом — так, легкое волнение.

Под светом неполной, словно рваной луны море растягивалось до горизонта огромным куском черной лаковой кожи с напылением «металлик». Теплый порывистый ветер иногда слишком настойчиво пытался трепать эту блестящую поверхность. И тогда из равномерной ряби то там, то здесь поднималась вдруг, словно темная ладонь. И хлестко лупила Юлию по щеке, лбу или носу.

От этих хлопков Юлии стало весело. Они будоражили. Заставляли просыпаться и трезветь, выходя на время из тяжелого тягучего транса одних и тех же мыслей. Они принуждали вдруг резко и ярко осознать тот факт, что вот это же она, Юлия Малеева, вечная неудачница, потерпевшая только что очередное фиаско, одна в море, в Испании, купается ночью! Так значит, она все-таки смелая и решительная? И что-то в ней, значит, все-таки есть?! Не каждый бы на ее месте сделал именно такой выбор, а она… она смогла. Смогла это сделать.

— Я смогла это сделать! Смогла это сдела-а-ать!! — прокричала Юлия в темное небо с разорванными лоскутами прозрачно-серых облаков.

Она даже засмеялась тихо и счастливо, когда услышала эхо, разнесшее над водой ее победный клич. Она молодец, что сделала это! Она еще и не то совершит, еще и не на такое способна! Пьяный кураж и восторг захлестнули Юлию временным облегчением. Ощущение было такое, будто ноющий в течение трех дней зуб в один миг вдруг совсем перестал болеть.

Ветер с острым запахом морской воды и нежной ночи летел в лицо, и черная лаковая рябь неслась навстречу. И потому казалось, что это она, Юлия плывет так быстро, просто несется навстречу морю, навстречу самой жизни! Словно она мчится, подобно бесстрашной ночной наяде, а не вяло перебирает конечностями.

В голове зазвучала лихая композиция «Короля и Шута», слышанная недавно в Москве. Только теперь она производила совсем другое впечатление, чем тогда, в ее одинокой опостылевшей комнате. Юлия даже стала напевать, то и дело, путая слова и отплевываясь от соленых брызг: «…ты по-па-ла к настоящему колдуну, он загубил таких как ты не одну», — она демонически захохотала, примерив слова на собственную ситуацию: «…словно куклой в час ночной теперь, он может управлять тобой…» Больше я никогда не буду такой жалкой идиоткой! — внезапно осознала она. — Теперь я, одна я буду управлять не только собой, но и… Она не успела закончить мысль.

В этот самый момент очередная длань равнодушной многорукой твари с названием «море» поднялась прямо перед ее глазами. Юлия, конечно, не успела ни отвернуться, ни приподняться над волной. Она даже не успела испугаться, когда лицо обожгло ударом хлесткой морской пощечины.

Солено-горькая вода залила глаза, рот и нос одновременно. Юлия резко закашлялась, разлепила веки, хотела вдохнуть и на вдохе получила второй удар в лицо, сильнее первого.

Странно, она даже не очень ужаснулась, поняв, что задыхается.

Было только мгновенное, жуткое по накалу сопротивление всего существа, скорее на физическом уровне. И приступ паники, тоже слишком короткий. А так… если бы могла, она бы, наверное, усмехнулась. Лишь с небольшим сожалением принимая такой глупый, бесславный, но, надо признать, вполне логичный конец, своей глупой, бесславной жизни.

В последний раз, приоткрыв глаза, раздраженные слезами и водой самого соленого в мире Средиземного моря, Юлия увидела, как огромная черная тень, чернее ночного неба, сужая круги, опускается прямо на нее. Без особенного возмущения Юлия поняла, что это и есть смерть, которая склоняет над ней темное лицо.

И еще она поняла, что смерть — это ощущение полета. Яркого стремительного полета над волнующимся ночным морем.

…Темное лицо склоняется над ней, медленно и неумолимо приближаясь.

Вот оно уже так близко, что его не видно. Видны только губы — странно бледные на загорелой коже, четко очерченные, идеальной формы. Не влажные и не сухие, не улыбающиеся и не сжатые… она чувствует незнакомое дыхание на своей шее, оно пахнет свежестью, морем и сигарами. Сейчас, очень скоро этот рот поцелует ее, и все изменится. А пока чьи-то прохладные пальцы щекочут кожу на левой лопатке. Это змея! Обвила скользкими кольцами ее руку и ползет к шее. Но это уже не важно. Она видит только, как безупречные губы приоткрываются, и она готова приоткрыть в ответ свои. А тело обволакивает знакомая истома, мучительная и сладкая. И с этих губ ей на лицо падает мелкими каплями теплая, соленая, с металлическим привкусом, кровь…