Инна Кублицкая - На тихом перекрестке

К концу лета Дели начало казаться, что плохая репутация Шано попросту надумана: девочка ни разу не попыталась нарушить равновесие в их семье, а уж о том, чтобы всех перессорить, и речи быть не могло. А может, те семейства просто пришлись ей не по вкусу?

В конце августа Дели решилась-таки поговорить с Шано на эту тему и впервые увидела, как Шано покраснела.

— Все это правда, — призналась она. — Но с вами-то зачем так шутить? В вашей семье и без того такой шум, будто сто человек ссорятся.

Дели взволновалась:

— Это плохо?

— Я уже привыкла, — улыбнулась Шано. Она чуть помялась и спросила: — Дели, а когда мы вернемся в Корису… можно мне будет приходить к вам в гости?

— Разумеется! — радостно воскликнула Дели. — Да мы не решились предложить тебе переселиться к нам насовсем только потому, что с нами не всякий уживется. Мы ведь та еще семейка!

— Я уживусь, — уверенно сказала Шано. — Наверняка.

В самом деле, когда сезон закончился и они вернулись в Корису, Шано легко и естественно вписалась в семейство Даламбер; в шум, который безраздельно царил в квартире, она привнесла и свою долю. А когда она все-таки уставала от шума, у нее, как, впрочем, и у всех остальных, была возможность укрыться на чердаке, где у Дели была оборудована студия. Здесь шуметь разрешалось только Дели, беготня и всякие проказы не поощрялись — везде стояла фотоаппаратура. Позже, когда Шано стала учиться в старших классах, она отгородила себе место у чердачного окна и устроила что-то вроде кабинетика — жизнь Даламберов, у которых все было общее, все-таки была не совсем по ней: временами она нуждалась в уединении.

Семью Даламберов Шано оставила, только поступив в университет — она переселилась в общежитие студенческого городка. Как сироте ей полагалось бесплатное обучение, стипендия и скидка с платы за жилье. Конечно, при условии успешной учебы, но с этим у Шано проблем не было. Она не упускала возможности подработать, хотя потребности у нее были весьма скромные — из всех излишеств она позволяла себе разве что, изредка, пирожные, да по воскресеньям расстреливала в тире по коробке патронов. Стрельбу из пистолета она любила, но, чтобы заниматься спортом всерьез, надо было завести собственное оружие, а хороший спортивный пистолет был ей пока не по карману. Не было у нее денег и на взнос для вступления в стрелковый клуб, а значит, не было и возможности выступать в соревнованиях.

В тире Шано вновь повстречала Майка. Судя по всему, он был там нечастым гостем, зато частым гостем был его спутник — Шано много раз видела его здесь раньше; правда, он не стрелял, а просто беседовал с хозяином оружейного магазина, на задах у которого в старинном подвале располагался тир.

Когда Шано поднялась в магазин из подвала, Майк, скучая, рассматривал оружие, выставленное в витрине, а его приятель о чем-то разговаривал с хозяином.

— Майк, здравствуй, — сказала она.

Майк не узнал ее. По правде сказать, трудно было узнать в юной студентке нескладную девочку Занни.

— Шано… Занни Шевальер, — напомнила она.

Майк начал ее мало-помалу признавать, но был явно смущен, так что Шано решила прежде вернуть хозяину пистолет, из которого только что отстрелялась в подвале. Хозяин осведомился об успехах, и Шано показала ему мишени.

Приятель Майка — респектабельный господин лет около пятидесяти — глянул на подошедшего друга.

— Это Занни, — объяснил тот. — Помнишь, я рассказывал о ней?

— Как же, как же, — заулыбался тот. — Приятно познакомиться.

— Мюллер, — представил его Майк, — Карел Мюллер.

Звучало солидно.

Как-то так получилось, что из оружейного магазина они зашли в кафе, и там Майк, робеющий, словно был моложе ее на несколько лет, расспросил Шано, как она поживает. Когда господин Мюллер услышал, что Шано учится на юридическом факультете, он усмехнулся.

— Хотите стать адвокатессой? — спросил он.

У Шано были несколько иные планы, но она не стала распространяться.

Майк нерешительно спросил, хватает ли ей стипендии. У Шано создалось впечатление, что он готов поделиться с ней своей последней десяткой.

— Я не жалуюсь, — улыбнулась девушка, — но подзаработать не против.

Тут господин Мюллер спросил, не пойдет ли она к нему в секретари — плата небольшая, но и работы немного. — Можно попробовать, — согласилась Шано.

Профессия господина Мюллера называлась романтично и заманчиво — частный детектив; на деле же все оказалось таким же пресным и обыденным, как его фамилия. Да, он был частным детективом, но если в воображении возникали крутые парни, вооруженные «люгерами» и «магнумами», то к Карелу Мюллеру они не имели ровно никакого отношения. Карел Мюллер принадлежал к европейской разновидности частных сыщиков, а они практически никогда не расследуют кровавые бандитские разборки: в Европе сыщики по традиции заняты вопросами добросовестности деловых партнеров. Иногда, хоть и редко, к господину Мюллеру обращались родители невест, желающие побольше узнать о женихах, или, наоборот, родители молодых людей, чтобы узнать о девицах, с которыми их сынки предпочитают проводить время. В общем, на пиво господину Мюллеру хватало, а в большем он, кажется, и не нуждался. При таких делах секретарши ему не требовалось бы, но в последнее время его допекли ревматические боли в правой руке, он даже не мог управляться с пишущей машинкой и компьютером, а отчеты печатать как-то было надо. Работать Шано приходилось не больше часа в два-три дня. Иногда к Мюллеру заглядывал Майк; как поняла Шано, он поставлял детективу кое-какую информацию.